Амалия то бледнела, то краснела, совершенноизорвав платок. Выслушав до конца, она заломила руки:

– Это конец. Адочку посадят по крайнеймере на десять лет, и она умрет в неволе. Боже мой, просто рок преследуетсемью, сначала папа, потом она.

Я непонимающе уставилась на хозяйку. Амалиязакурила и начала рассказывать давно забытую историю.

Генрих Кляйн происходил из семьи этническихнемцев. Но от предков осталась одна фамилия. Языком дома не владели. Кляйныосели в России так давно, что с успехом могли считаться русскими. Пращурапривез из Голландии Петр I. На протяжении веков мужчины семьи Кляйн занималисьодним делом – торговали продуктами. Причем делали это настолько успешно, чтоперед 1917 годом составляли конкуренцию Елисееву и Рябушинскому. Но еслипоследних вихрь революции подмял и уничтожил, то Кляйн оказался на коне. Дело втом, что Карл Кляйн, дед Амалии и Ады, сочувствовал большевикам. Будучичеловеком более чем богатым, не раз давал Ленину деньги, за что получил от негонесколько благодарственных писем. Автографы вождя послужили охранной грамотойдля семьи в тридцатых годах, когда начались аресты. У чекистов не подняласьрука арестовать человека, не раз провозившего в мешках с продуктами газету«Искра». А может быть, дело было в том, что Карл не лез в политику, неучаствовал ни в каких течениях и отклонениях. Он просто руководил одним изкрупнейших московских гастрономов, умело общаясь с покупателями и начальством.После его смерти к рулю встал сын Генрих. Произошло это в 1957 году. Сталинумер, ксерокопии ленинских автографов украшали рабочий и домашний кабинетыКляйна. Подлинники он спрятал и не отдал в архив.

Аделаида и Амалия родились с разницей в одингод. Красивые крупные белокурые девочки, все в отца. От матери достались лишьизящные руки, ноги тридцать пятого размера и робкий характер. Сестры общалисьтолько друг с другом, стесняясь заводить друзей. Жили они при коммунизме. То,что у семьи не было проблем с продуктами, – понятно. Но еще они одевалисьв двухсотой секции ГУМа, доступной только для высшего партийного руководства,ездили отдыхать за границу. И не в какую-нибудь там Чехословакию и Болгарию, ав абсолютно недосягаемые для советского человека Францию и Италию. Трехэтажнаядача в Кратове, а за железными воротами гаража не одна, а две машины – «Волга»и невероятная по советским меркам вещь – «Фольксваген».

Первые неприятности у девочек начались, когдаумерла их всегда тихая и молчаливая мама. Отец сильно пил несколько недель,потом нанял двух домработниц. Домой Генрих приходил поздно, почти ночью. Ада иАмалия росли сами по себе, оставаясь, несмотря на богатство, нормальнымисоветскими детьми, сначала пионерками, потом комсомолками. По очереди поступилив институт, затем в аспирантуру. Из друзей – только Макс Полянский да дочьпапиного заместителя Ильи Каца. Когда Ада закончила учебу, папа, спохватившись,увидел двух кандидаток в старые девы. Со свойственной ему предприимчивостьюКляйн принялся устраивать судьбу дочерей, и через полгода сыграли две свадьбы.Девочки получили в приданое по квартире с обстановкой, по машине и по тугойсберкнижке.

Счастливая жизнь рухнула сразу, когдапромозглым мартовским днем Генриха арестовали по обвинению в хищениисоциалистической собственности. Амалии и Аде дали только одно свидание с отцом.Абсолютно белый, без кровинки в лице он попрощался с дочерьми, понимая, что изтюрьмы не выйдет. После общих слов и наказаний дружить друг с другом Генрихпроизнес странную фразу: «Главное, чтобы от вас не убежал заяц. Девочки,умоляю, ходите к маме на могилу каждый день. Имейте в виду, что заяц можетпрожить до девяноста лет».

Ни Ада, ни Амалия так и не поняли, что жехотел сказать отец. Родительскую шестикомнатную квартиру на улице Горькогоконфисковали, та же судьба постигла дачу, машины и отцовскую сберкнижку. Но ниоперативники, проводившие обыск, ни судебные исполнители не нашли ни драгоценностей,ни золота, ни валютных запасов.

Генриха Кляйна расстреляли. Дочери не знали,где и когда это произошло. Тела расстрелянных родственникам не отдавали. Носудьба выкинула странную шутку. Выполняя наказ отца, Ада и Амалия часто ездилив колумбарий Донского крематория, где покоился прах их матери. Один раз Амалияотправилась туда одна и просидела в каком-то странном ступоре возле ниши почтидо ночи.

Около девяти вечера, когда сторож велелдевушке идти домой, она двинулась по центральной аллее к выходу и у дверейкрематория увидела двух милиционеров, сгружавших на каталку простой гроб изнеобструганных досок.

Удивившись такому странному и позднемупогребению, Амалия подошла поближе. Милиционеры покатили каталку внутрь. Самане понимая почему, Амалия пошла за ними и увидела, как стражи порядка с легкимматерком ставят груз на полозья. Подошла дежурная, нажала кнопку, гробпровалился вниз. Менты, утирая пот, ушли. Служащая двинулась было в контору, нотут увидела спрятавшуюся за колонной женщину. – Кого это так страннокремировали сейчас? – поинтересовалась Амалия.

Похоронных дел мастерица сначала промолчала,но сторублевая бумажка развязала ей язык.

– Ох, – сказала тетка, – к наминогда привозят тела казненных, вот и сейчас такого доставили.

– Посмотрите, как фамилия, –дрогнувшим голосом попросила Амалия.

– Кляйн Генрих Карлович, 1923 годарождения, – ответила служительница, кинув быстрый взгляд надокументы, – сегодня расстреляли.

Амалия ухватила ее за руку, сунула бабе свойпаспорт. Служительница посерела и потащила женщину в контору. Там, налив Амалииводки, баба молча выслушала ее просьбу. То ли она была жалостлива, то ли делорешили антикварные серьги с бриллиантами, которые Амалия вынула из ушей, нооколо полуночи служительница принесла в контору банку из-под растворимого кофе,наполненную пеплом.

Через несколько дней дочери поставили ее внишу, где хранилась урна с прахом матери.

После ареста отца муж Амалии бросил ее, решивне связывать свою судьбу с дочерью осужденного по расстрельной статье. Адеповезло больше. Семен остался с ней. Правда, жизнь у них не очень клеилась.Сеня не пропускал мимо себя ни одной юбки, детей у них не было. Аделаидаувлеклась садоводством и все свободное время проводила на даче, выращивая тамцветы и какие-то необыкновенные овощи.