Впервые Нил встретил Сюзанну, когда та подавала ему суши. Она работала в ресторанчике в Сохо и, обнаружив, что сырая рыба с рисом практически не содержит жира, подсела на эту еду и на «Мальборо лайтс» в надежде похудеть с десятого размера до восьмого (сейчас она горько сожалела о том, что, вместо того чтобы в свои двадцать лет переживать насчет несуществующего целлюлита, не расхаживала в бикини). Нил пришел с клиентами. Нил, родившийся в деревушке Чим и придерживавшийся несложной диеты игрока в регби из привилегированной частной школы для мальчиков, ради интереса попробовал все предложенное Сюзанной и уже гораздо позже признался, что, попытайся кто-нибудь другой накормить его сырым морским ежом, он бы сделал этому человеку двойной нельсон.

Нил был высоким, широкоплечим и красивым, всего на несколько лет старше ее. Его кожа отличалась здоровым блеском, говорившим о том, что хорошая зарплата в Сити и частые поездки за границу способны с лихвой компенсировать скуку и однообразие офисной работы. Он заплатил ей щедрые чаевые – тридцать процентов от суммы счета, – и она не могла не признать, что он сделал это вовсе не ради того, чтобы пустить пыль в глаза своим спутникам. Она внимательно к нему пригляделась, выслушала его сделанное шепотом признание насчет гастрономических предпочтений и поняла, что готовность экспериментировать в данной области, возможно, свидетельствует о широте взглядов и во всем остальном.

Как она обнаружила в течение последующих месяцев, Нил был целеустремленным, легким в общении и, в отличие от ее предыдущих парней, не отличавшихся особой верностью, надежным как скала. Он дарил ей вещи, которые теоретически и должен был дарить хороший бойфренд: цветы регулярно, духи после заграничных командировок, романтические уик-энды время от времени и, наконец, с соответствующими интервалами, внушительные помолвочное и обручальное кольца, а также кольцо вечности. Ее родители его любили. Подруги бросали на него многозначительные томные взгляды, причем весьма настойчивые, из чего она сделала вывод, что он долго один не останется. Французские окна в его квартире выходили на железнодорожный мост Барнс. Нил с легкостью вошел в ее жизнь, и она поверила, что они предназначены друг другу судьбой.

Они поженились молодыми. Слишком молодыми, переживали ее родители, которые были не в курсе бурного романтического прошлого своей дочери. Сюзанна отмела их опасения с безапелляционностью обожаемого ребенка, не оставляющего в душе места для сомнений. Она выглядела потрясающе в платье из кремового шелка.

И если чуть позже она иногда и задавалась вопросом, суждено ли ей еще раз испытать прилив радостного возбуждения, ощутить себя, с затаенным трепетом, предметом вожделения другого мужчины, то здравый смысл помогал отогнать прочь несвоевременные мысли. Однако для такой женщины, как Сюзанна, обожающей прицениваться к вещам, да к тому же пребывающей в вечном поиске, было вполне естественно рано или поздно захотеть некой экзотики. А поскольку муж теперь скорее напоминал ей занудного старшего брата, нежели пылкого любовника, Сюзанна, естественно, начала потихоньку бросать жадные взгляды по сторонам. Ведь она лучше, чем кто бы то ни было, знала, насколько затягивает состояние поиска.

После той памятной размолвки из-за охоты Нил замкнулся в себе. Ничего явного, просто несколько более холодная атмосфера в доме. И в каком-то смысле это было самым умным, что он мог сделать. Сюзанна тотчас же становилась шелковой, когда ей приходилось завоевывать внимание мужа. Некоторая зыбкость их отношений рождала в ней подсознательный страх его потерять. Слушая рассказы Надин об ужасах знакомства с холостыми мужчинами на званых обедах, о потере близких друзей, поскольку семейные пары непременно принимают сторону кого-то одного из бывших супругов, словно сохранять хорошие отношение с обоими требует непомерных умственных усилий, а также о дешевом жилье на богом забытой окраине, Сюзанна чувствовала в душе некий тревожный провидческий холодок, совсем как тогда, когда Лилиана поведала им с Джесси о своей жизни с матерью. Таким образом, хотя Нил, быть может, и придерживался несколько другого мнения, их семейная жизнь худо-бедно налаживалась, пусть и со скрипом. Сюзанне удалось достичь определенного равновесия. И у нее не было ни желания, ни сил начинать все заново.

Возможно, Нил это тоже понимал. Возможно, именно поэтому в день рождения Сюзанны он привез ее в Лондон на суши.

– Я съем все, что ты положишь мне на тарелку, – сказал Нил, – но только при условии, что ты не станешь заставлять меня есть один из этих пудингов.

– Ты имеешь в виду розовые яички?

– Вот именно. – Нил вытер рот салфеткой. – А помнишь, как ты заставила меня съесть их тогда, в китайском квартале, и мне пришлось втихаря выплюнуть их в спортивную сумку. – (Сюзанна улыбнулась, довольная, что воспоминания не вызвали у них ни раздражения, ни отвращения.) – Все дело в текстуре. Ума не приложу, как можно есть нечто такое, что по плотности больше похоже на подушку.

– Но ты же любишь пастилу.

– Пастила – совсем другое дело. Уж не знаю почему, но другое.

Это был первый вечер на ее памяти, когда они общались легко и непринужденно, без молчаливых упреков и контробвинений, которые каждый из них мысленно выдвигал другому. Может, причина в том, что им обоим было приятно снова оказаться вместе в центре Лондона? – спрашивала себя Сюзанна. И в результате решила, что основная ее проблема в том, что она слишком глубоко копает и все анализирует. Короткая память и чувство юмора – вот залог успешного брака. Именно так говорила ей бабушка, хотя сама явно не обладала ни тем ни другим.

– Хорошо выглядишь, – сказал Нил, бросив на жену взгляд поверх пиалы с зеленым чаем.

И Сюзанна простила ему банальность комплимента.

В четверть одиннадцатого, когда они уже шли по оживленной, благоухающей Лестер-сквер, он сказал жене, что сегодня они не вернутся в Дир-Хэмптон.

– Почему? – Сюзанне пришлось повысить голос чуть ли не до крика, так как рядом задорно скакали со своими бубнами кришнаиты. – А куда мы идем?

– Сюрприз, – ответил он. – Потому что наши финансовые дела налаживаются. Потому что ты так много работаешь. И потому, что моя жена заслужила, чтобы ее немного побаловали.

И он отвел Сюзанну в отель в Ковент-Гардене, где даже ящики для цветов на окнах свидетельствовали о сдержанной роскоши, хорошем вкусе и внимании к гостям, что, несомненно, гарантировало отличную ночь, хотя, положа руку на сердце, Сюзанна не испытывала особых восторгов по поводу того, как обернулся для нее сегодняшний вечер. А в номере ее ждала сумка со спальными принадлежностями, которую Нил предусмотрительно собрал и тайком отправил сюда. Забыв, правда, положить увлажняющий крем.

В супружеской жизни страсть похожа на приливы и отливы. Все так говорят. И если, ради разнообразия, Сюзанна уделит мужу максимум внимания, постарается не замечать того, что ее раздражает и незаметно сеет свои ядовитые семена, подспудно отравляя тонкие струны души, если Сюзанна постарается сконцентрироваться исключительно на положительных моментах, то не лишено вероятности, что они сумеют возродить угасшие чувства.