– Я люблю тебя, – сказала Сюзанна, и у нее словно гора с плеч свалилась, когда она поняла, что после всех прожитых лет почти верит в это.

Он прижал ее к себе и, что было отнюдь не характерно для него, не произнес ни слова.

В четверть двенадцатого, когда они потягивали заказанное в номер шампанское, Нил повернулся к жене, покрывало сползло, обнажив тело. Очень бледное, как успела заметить Сюзанна. Первый год, когда им пришлось отказаться от отпуска за границей. Через пятнадцать месяцев мне стукнет сорок, сказал он.

И?..

Он всегда мечтал стать отцом до сорока лет.

Она ничего не ответила.

И он вот о чем подумал. Если на то, чтобы зачать ребенка, в среднем уходит восемнадцать месяцев, почему бы не попробовать прямо сейчас? Лишний шанс, только и всего. Ему просто ужасно хочется стать отцом, тихо произнес он. Иметь собственную семью. Он поставил бокал и сжал ее лицо в теплых ладонях. В глазах у него притаился страх, словно он понимал, что, поднимая этот вопрос, может нарушить условия их соглашения, а тем самым – и тот хрупкий мир, благодаря которому сегодняшний вечер стал настолько волшебным.

Однако он не знал, что просит у нее то, о чем она уже приняла решение. Она ничего не сказала, а только откинулась на спину, поставив бокал рядом с собой.

– Тебе нечего бояться, – ласково произнес он.

В голове шумело от шампанского, и Сюзанна вдруг почувствовала себя выброшенной на берег рыбой. Бьющейся, задыхающейся, но в конце концов смирившейся со своей судьбой.

Виви шла по коридору, сгибаясь под тяжестью двух не слишком равномерно набитых пакетов из магазина, и думала о том, что когда нужно, то сына никогда нет на месте. Оказавшись на кухне, она бросила пакеты на пол и принялась изучать в угасающем свете дня красные рубцы на пухлых ладонях.

Обычно Виви не ездила в супермаркет в такое время, но надо было срочно восстановить запас продуктов, которые утром она выбросила из холодильника Розмари. Ревизию холодильника свекрови теперь приходилось производить дважды в неделю. По этому случаю Виви залезла в верхние шкафчики, где нашла не только мясные консервы, срок годности которых истек три года назад, но и, что более тревожно, среди чистой посуды – убранные в шкаф грязные тарелки. Виви пришлось для надежности с полчаса подержать тарелки в содовом растворе. Затем, дабы быть уверенной в отсутствии застарелых следов плесени, она залезла на стул и вынула содержимое четырех верхних шкафчиков.

Из-за всей этой суеты Виви пришлось отменить свою еженедельную поездку в Уолсток, где она помогала дамам из общества верховой езды для инвалидов, однако к ней отнеслись с должным пониманием. Линн Гарднер, руководительница программы, недавно поместила отца в дом престарелых, и Виви, еще не успевшая оправиться от утренних хлопот, впервые изменила себе, честно признавшись, почему не смогла приехать в Уолсток.

– Боже мой, бедная вы моя, бедная! Советую проверить ящик под духовкой. Там, где вы греете тарелки, – загудела Линн Гарднер. – В свое время мы нашли в нем чуть ли не ведро личинок. Он ставил туда грязную посуду, точно в посудомойку. – (Виви в ужасе оглянулась на свою духовку.) – А она у вас, случайно, лунатизмом не страдает?

– Что?

– Ох! По ночам они начинают бродить по дому. Что страшно нервирует, уж можете мне поверить. Пришлось под конец посадить папочку на таблетки, так как я ужасно переживала, что он в конце концов выберется во двор и случайно окажется в загоне для овец.

Мужчины, как всегда, не потрудились убрать кружки из-под чая в раковину, и Виви, давно переставшая укоризненно вздыхать по этому поводу, убрала кружки сама. Она подмела крошки, оставленные на память об их ланче, поставила грязные тарелки в посудомойку, аккуратно разгладила смятые бумажки. Когда она разбирала покупки на кухонном столе, до ее слуха донесся властный голос Розмари, которая о чем-то беседовала с Дугласом в гостиной. Розмари была слишком упрямой и полной жизни; пожалуй, она не шла ни в какое сравнение с отцом Линн, бродившим, точно бестелесный дух, в пижаме по дому, и Виви сама толком не знала, радоваться этому или нет. Она решила заглянуть в гостиную, чтобы поздороваться, но, к своему стыду, поняла, что ее туда как-то не слишком тянет; ей хотелось лишние пять минут побыть в одиночестве. Посмотрев на часы, Виви с удовольствием обнаружила, что еще успеет дослушать по радио свою любимую мыльную оперу «Арчеры».

– Мы просто немножко насладимся миром и спокойствием. Ведь так, Манго?

Услышав свое имя, терьер, пребывавший в состоянии перманентного ожидания упавшего со стола лакомого кусочка, затрясся от нетерпения и посмотрел на хозяйку преданными глазами.

– Не судьба, малыш, – сказала Виви, укладывая в холодильник мясные продукты. – Ты свое уже получил.

Она выложила бараньи отбивные на поднос, аккуратно срезав жир с той, что предназначалась Розмари. Свекровь вечно ворчала, когда ей попадалось мясо с жиром. Затем Виви поставила варить молодой картофель с мятой и начала резать салат. Они наверняка будут недовольны, что ужин слишком легкий, однако на этот случай она специально купила ягодный бисквит. И если заранее вынуть его из упаковки, то у Розмари не будет повода пройтись на тему преимуществ домашней выпечки.

Когда «Арчеры» закончились, Виви на секунду застыла у окна и выглянула наружу. В это время года кухонный садик выглядел лучше всего: тонкий аромат трав волнами просачивался в окна, лаванда, колокольчики и лобелия пышно разрослись на старых клумбах с подложкой из кирпича, вьющиеся и ползучие растения, зимой превратившиеся в темно-коричневые мертвые стебли, сейчас радовали глаз буйством зеленых красок. Розмари разбила кухонный садик сразу после замужества. Сад был одной из тех немногих вещей, за которые Виви не уставала благодарить свекровь. В свое время Виви очень надеялась, что Сюзанна заинтересуется садоводством, ведь, подобно Розмари, она обладала верным глазом, а также талантом аранжировщика и умением подать товар лицом.

Вдыхая под ленивое жужжание пчел вечерние ароматы примулы, Виви расслабилась, но неожиданно расслышала в голосе Розмари непривычно воинственные нотки. Голос Дугласа звучал гораздо мягче, словно он пытался урезонить мать. И у Виви невольно возник неприятный вопрос: а не ее ли они прямо сейчас обсуждают? А что, если Розмари обиделась на невестку за генеральную уборку кухонных шкафов? Или до сих пор не простила ей неудачный визит докторши по поводу Леди Недержание?

Виви отвернулась от окна и положила отбивные на плиту. Вытерла руки о передник и с тяжелым сердцем направилась к двери.

– Поверить не могу, что ты даже рассматриваешь такую возможность.

Розмари сидела в кресле-качалке, которое облюбовала себе, хотя практически не могла самостоятельно встать с него. Она чопорно сложила на коленях руки и отвернула от сына искаженное злобой лицо, словно давая ему понять, что решительно не желает его слушать. Виви, войдя в комнату, сразу заметила, что свекровь застегнула блузку сикось-накось, но, к своему огорчению, не посмела ей этого сказать.