В помещении повисла тишина, все оставили свои дела и слушали Кнауса. Взглянув на окружающих, Тереза сразу же заметила на их лицах выражение отвращения и неприятия. Теперь все смотрели на скелет, застывший в вечном ожидании, другими глазами.

«Наконец ты дождался», — подумала Тереза. Спасение пришло, но слишком поздно.

— «Сомневаюсь, что ребенок осознает, что растет в заключении. Ему неведома иная жизнь, — продолжал Кнаус. — Но подсознание не обманешь, оно подталкивает его к смерти».

Тереза невольно выдохнула от охватившего ее напряжения. Эпилог, который находился у них перед глазами, был очевиден. Но мурашки, пробегавшие по рукам всякий раз, когда она, наклоняясь, касалась страниц, говорили о том, что до конца этого кошмара еще далеко.

— Читайте про последний день, — попросила она Кнауса.

Полицейский согласно кивнул. Тереза заметила, как расширились его глаза от последних строк. Он поднял на нее взгляд, затем отвел в сторону. Узнав про последние планы Вальнера, Тереза покинула помещение. Ей срочно нужно было выйти на воздух, чтобы ветер высушил готовые скатиться с ресниц слезы, а время утихомирило бешено стучавшее сердце.

Вне этих ужасных стен дышалось легче. К Терезе подошел Марини. Видимо, все никак не мог взять в толк, когда к ней лучше не приближаться.

Она не дала ему возможности открыть рот.

— По мнению Парри, это мальчик, — сказала она. — Лет одиннадцати. Возможно, смерть наступила по естественным причинам. Пока непонятно, осуществил Вальнер свой замысел или нет, — добавила она, понимая, что последней фразой старалась приободрить саму себя.

— Кем нужно быть, чтобы так поступить с детьми?

— Видимо, Вальнер недалеко ушел от своего отца. У него не было совести — в привычном понимании этого слова. Нужно поискать в окрестностях — может быть, тут есть его могила. Похоже, он провел с детьми немало времени, хотя еще предстоит выяснить, что он с ними делал.

Марини огляделся вокруг.

— И что это была за жизнь? — спросил он.

— Ну, без излишеств, конечно, но намного лучше, чем на скамье подсудимых или в тюрьме, — ответила Тереза. — Иногда ему приходилось спускаться в деревню. За покупками и лекарствами. Вальнер говорил на двух языках, у него было время потренироваться в этом сарае. Постарайся узнать, может, кто-то из местных его помнит или когда-то встречал. Нужно выяснить, кому принадлежит скелет. Мальчик был на три-четыре года младше Андреаса Хоффмана и не из приюта.

— Те фотографии Вальнера, что мы нашли, слишком нечеткие.

— Меня больше беспокоят не фотографии, а местные, которые не слишком-то хотят с нами сотрудничать.

— Не думаю, что они станут покрывать преступника, который спускался в долину лет тридцать назад.

— Ты не понял — они покрывают самих себя. Общину. Кучку людей и собственный покой, если таковой имеет место. С одиночками тут не церемонятся.

— Я скоро вернусь.

Тереза взглянула на солнце, клонившееся к закату. Из сарая вышел помощник Парри с металлическим контейнером в руках, внутри которого находился череп.

Где-то в лесу, на горном склоне, возвышавшемся над равниной, на которой стояла Тереза, друг за другом взмыли вверх стайки птиц, словно их напугал беззвучный выстрел. На какое-то мгновение небо в этом месте почернело.

Тереза замерла на месте, не в силах пошевелиться. Уже знакомое ощущение приковало ее к земле, она вперилась взглядом в этот участок на горном склоне. Она почувствовала, что Андреас за ней наблюдает. Он спрятался наверху и шпионил за ними. Тереза спрашивала себя, что толкнуло его на такой риск.

Ответ в маленьком цинковом гробу пронесли у нее перед глазами.

Наконец она поняла, что защищал Андреас от надвигавшегося на него внешнего мира: не свою берлогу, а единственные в его жизни узы. Каким-то образом он почувствовал, что рискует их потерять.

— Он начал убивать, потому что ощутил угрозу со стороны стройки, — сказала Тереза. — Он испугался, что у него отберут друга. Именно это толкнуло его на преступления.

— Но этот мальчик умер много лет назад, — возразил Марини.

Тереза взглянула на горы — туда, где в небе кружили птицы. Мальчик был там.

— Думаю, он не понимает, что такое смерть, — пробормотала она. — Он видит в жизни и смерти причинно-следственную связь. Он это понял, наблюдая за природой. Что же происходит потом, можно ли проснуться ото сна, сжирающего тело… Об этом он мог только догадываться, как догадываемся и мы с момента сотворения мира — как строили догадки первобытные люди, затем древние египтяне и так далее. Поэтому он и пытался разбудить товарища. Теперь, впрочем, он не одинок. Он выбрал себе наследника.

Поиски переместились на новый участок склона, который указала Тереза. Люди прочесывали местность, взбираясь наверх тесными рядами. От их внимания не ускользнула бы даже пылинка.

В случае обнаружения преступника им было приказано остановиться и дожидаться прибытия комиссара. Тереза опасалась реакции Андреаса, когда тот почувствует себя в ловушке, но еще больше она опасалась, что ей не удастся установить с ним контакт.

Она перебазировалась из долины на плоскогорье, где была оборудована вертолетная площадка.

Потеплело, и небо оставалось ясным. Мысли Терезы все время возвращались к ребенку. В момент похищения на нем был теплый комбинезон, надежно защищавший от холода. Поэтому мороз ему не страшен, но он наверняка страдает от жажды и голода. Как отреагирует Андреас на непрекращающийся плач?

Тереза постоянно думала о дневнике Вальнера. Записи обрывались в сентябре 1993 года, дальнейшее развитие событий было покрыто мраком неизвестности. Только один факт не вызывал сомнений — ребенок Омега погиб, а Альфа выжил и продолжал существовать в своем убежище рядом с единственным знакомым ему существом, которое безжалостное время превратило в скелет.

В кармане Терезы завибрировал телефон. Это звонил Марини из полицейского участка Травени.

— Что-нибудь нашел? — спросила она.

— Нет. Я поднял все архивные записи. За последние тридцать лет в долине не пропадали дети. Ни одного заявления об исчезновении ребенка. Я даже звонил в город, в городскую библиотеку: в газетах интересующего нас периода нет никаких упоминаний о таких случаях.

Тереза боялась, что личность Омеги так и останется тайной. Однако, возможно, к разгадке их приведет не прямая и очевидная дорожка, а одна из тех невидимых тропинок, что надежно скрыты от посторонних глаз.

— Думаю, я знаю человека, который может нам помочь, — произнесла она. — Жди меня в участке.

Закончив разговор, она знаком попросила пилота ее дождаться. Лопасти вертолета уже набирали обороты.