словно приросли к полу. Девушка мрачно подумала о том, какой никудышной актрисой была, когда только встретила Пайра. Если бы только он мог видеть ее сейчас. Острая боль в сердце приказала Тэмпест закопать эту мысль как можно глубже.

Ему здесь не место.

Кто-то подтолкнул ее в плечо, и она осознала, что шагает по деревянным ступенькам к Дестину. С застывшей улыбкой на губах девушка оглядела толпу, понимая, что, покрытая кровью их врагов и принца, напоминает чудовище. Одежда вся разорвалась и истрепалась. Тэмпест выглядела так, словно вернулась прямо с бойни. А ведь так и было. Наверное, в этом-то и весь смысл.

Король с любовью взглянул на нее и обнял за талию, одаривая сияющей улыбкой, будто нынешнее состояние ее одежды ничего не значило. Он объявил ее своей невестой. Его королевой-воительницей. Равной. Она сохраняла на лице осторожную улыбку, в то время как толпа неистовствовала. Тэмпест должна подстроиться. Иначе люди раскусят уловку.

Король притянул Тэмпест к себе. Ее груди прижались к его ребрам, и радостные выкрики толпы стали еще громче. Стук сердца отдавался в ушах. Король продолжал обращаться к жителям Дотэ, но Тэмпест не слышала слов, сосредоточившись на том, как его большой палец скользнул между краями ее рубашки и корсета, касаясь кожи. То, что должно ощущаться как ласка, чувствовалось так, словно он водил лезвиями по ребрам. Снова рвотный позыв. Что она делает? Неужели она подписала себе смертный приговор, согласившись выйти замуж за чудовище? Станет ли Тэмпест следующей жертвой в его войне? Король считал старшего сына, наследного принца, никчемным, так насколько же он ценил ее жизнь?

Нет, твоя ценность от него не зависит.

Тэмпест взглянула на короля, изучая линию его подбородка. У нее не оставалось сомнений, что у Дестина были планы на ее счет. Пока что она будет играть роль счастливой невесты, но, когда он придет за ней, а он придет, она вырежет его сердце.

Выступление короля подошло к концу, и она осторожно высвободилась из его объятий, прежде чем он решил задержать ее ненадолго. Она направилась обратно в комнату. Молчание Гончих казалось громче радостных возгласов толпы. Максим нарушил тишину и пробормотал невнятное, совсем не искреннее поздравление.

Мадрид, в чьих глазах читалась печаль, едва заметно покачал головой, а Дима вообще промолчал. Алекс стоял в конце линии, у самого выхода. Тэмпест избегала его уже несколько недель. Мужчина встретился с ней взглядом и успел сжать ее ладонь, после чего она вырвала руку и выбежала из комнаты. Девушка размеренно шагала до тех пор, пока не завернула за угол, а там бросилась бежать в попытке найти место, какое угодно, где можно спрятаться в темном углу и поплакать в одиночестве.

Сквозь ее панику прорвался детский всхлип.

Тэмпест замедлила шаг и нахмурилась. Сначала она подумала, что ей померещилось, потому что именно этим она и планировала заняться, но нет. Плач становился громче по мере того, как она продвигалась в глубь замка. Звук, наполненный неподдельным горем и печалью.

Она завернула за угол и заметила маленькую фигурку, со всей силы прижимающуюся к стене, хватающую ртом воздух, едва способную стоять.

Принцесса Ансетт.

Лицо девочки опухло и покраснело, но под краснотой скрывалась болезненная бледность. Ее плечи дрожали.

– Ансетт, – мягко произнесла Тэмпест, сделав несколько осторожных шагов к принцессе и вытянув руку. – О, девочка, что я могу сделать?

Принцесса икнула и взмахнула рукой, но ничего не сказала. По ее лицу текли слезы.

Тэмпест приблизилась, как к загнанному в угол зверю, и нерешительно положила руку на плечо девочки.

– Я была с твоим братом, когда он умер, но не успела спасти его. Мне очень, очень жаль. Я старалась изо всех сил.

Последняя фраза была произнесена шепотом.

Всхлипы Ансетт перешли в икоту, а затем, наконец, в долгие глубокие вдохи. Молчание затянулось, но оно лучше, чем душераздирающие рыдания. В конце концов девочка перевела тревожный взгляд на Тэмпест и заговорила.

– Видимо, если один член семьи умирает, другой занимает его место, – сказала Ансетт холодным и жестким голосом. Она пристально глядела на Тэмпест. – Добро пожаловать в семью, наверное.

Тэмпест схватила принцессу за руку, пытаясь заверить, что та не одинока.

– Именно семьей мы и станем. Твое горе – мое горе. Твое счастье – мое счастье.

Глаза Ансетт расширились, и слезы снова потекли по ее щекам. Она покачала головой.

– Беги, Тэмпест. – Она говорила так тихо, что Тэмпест едва ее слышала. – Беги, – повторила она. – Тебе нужно выбираться отсюда. Если ты останешься, то умрешь точно так же, как умерла моя мать и все любовницы моего отца. Ты не должна умирать за него. Ты слишком хороша.

Тэмпест застыла. Череда смертей казалась подозрительной, но убийство королевы… если его доказать…

– Я не могу просто уйти, – ответила она, и улыбка дрогнула. – Еще многое нужно сделать.

Другого выбора нет. Тэмпест не могла оставить принцессу наедине с дьяволом, восседающим на троне. Кто знал, что он сделает с острой на язык, самоуверенной дочерью?

Ансетт вытерла лицо подолом платья. Она выглядела такой жалкой, что Тэмпест захотелось ее обнять, но что-то подсказывало ей, что этого делать не следует. Девочка еще к этому не готова. Возможно, никогда не будет.

– Я сделаю все, что смогу, для народа Хеймсерии, – вместо этого пробормотала Тэмпест, – и для тех, кто живет еще дальше. Я никогда не стремилась стать королевой, но теперь, по крайней мере, у меня будут возможности.

– Надеюсь, ты проживешь достаточно долго, чтобы ими воспользоваться.

Она тоже на это надеялась.

Тэмпест поклонилась, а затем развернулась на каблуках. Мысли путались. Ее горе казалось неправильным по сравнению с горем принцессы. Тэмпест не потеряла брата. И отец ее не был убийцей.

Но у тебя будет такой муж.

Она с трудом сглотнула. Если она не будет осторожна, то станет следующей жертвой короля.

Глава тридцать первая

Тэмпест

Когда до казарм оставалось совсем немного, на плечо Тэмпест тяжело опустилась рука. Девушка остановилась как вкопанная, готовая кому угодно врезать по лицу за то, что ей помешали. Развернувшись, она стряхнула с себя руку и моргнула, увидев Максима. Он потянулся к ее руке, но Тэмпест отшатнулась.

– Оставь меня, – произнесла она ледяным тоном.

Все Гончие работали на короля. Они беспрекословно выполняли его приказы. Бездумные убийцы. Тэмпа любила дядюшек, но они давали ту же клятву, что она сама. Корона – на первом месте, как и положено.