Глава тридцатая

Тэмпест

Дестин не плакал, когда безжизненное тело его старшего сына положили перед ним в зале объявлений. Глаза короля были пустыми.

Сначала Тэмпест подумала, что он так переживает горе, но потом вспомнила, кто перед ней, и пригляделась внимательнее. Отсутствие печали и истинного шока не вызывали удивления. Придя к выводу, что король просто-напросто ничего не чувствует, Тэмпест никак этого не показала. Ему стоило придумать что-то посущественнее, если он хочет одурачить собственный народ. В сравнении со своим сувереном дядюшки Тэмпест выглядели более расстроенными, выстроившись вдоль дальней стены вместе с остальными Гончими. Все они облачились в одежду мрачного черного цвета, а их волосы разных оттенков синего ярко выделялись на фоне темной массы.

На обратном пути в столицу Тэмпест пришла к определенному выводу.

Наследному принцу следовало иметь в охране больше Гончих. Члена королевской семьи, к несчастью, распознали. Дестин искусен в тактике, в таком случае напрашивался один вывод; король желал смерти собственному сыну. Как это вписывалось в его план?

И за это чудовище ты собираешься выйти замуж.

По спине побежали мурашки. Любой человек, способный убить собственную плоть и кровь, и за человека-то не считается. Пальцы от нервов подергивало. Он монстр, которого Тэмпест планирует убить.

Дестин быстрым шагом прошел к балкону, выходящему во внутренний двор. В этом месте оглашались дворцовые указы. Сейчас там скопились испуганные и разъяренные жители королевства, ожидающие заявления своего правителя.

Душа ушла в пятки, когда король выпрямился и приготовился говорить, не выказывая ни грамма слабости.

– Мой любимый сын, наследный принц, умер, – крикнул он. Голос сочился опустошением, звучащим настолько искренне, что даже Тэмпест оказалась застигнута врасплох. Одно очко в пользу короля-убийцы. – Мой сын и ваш наследный принц. С благими намерениями я послал сыновей послами в Копал заключать новые союзы с нашими соседями ради процветания Хеймсерии. Как ради жителей Хеймсерии, так и ради жителей Талаги.

От его лжи Тэмпест чуть не вырвало.

– И все же, как только мой старший сын отправился домой, всю нашу веру в добрых соседей разрушили.

Король сделал паузу, чтобы добиться эффекта шока у слушателей, и Тэмпест не хотелось признавать, что она ловила каждое его слово и каждую секунду молчания.

Опасно.

– Нам еще предстоит определить личность мерзких существ, напавших на нас, – продолжил он, – и мы должны отплатить им той же монетой. Мы не можем позволить каким-то бродяжкам, устроившим засаду на наших людей и бездумно их убивших, ускользнуть от нас. Мы добьемся отмщения.

А вот и он. Еще один кусочек головоломки. Люди начали кричать, доведенные словами короля до исступления, выплевывая слова несомненного одобрения его войны. Бесчестное завоевание под маской праведности. Отвратительно.

Взгляд девушки скользнул по телу наследного принца. Он выглядел таким маленьким. Он никогда ей не нравился, и любой мало-мальски честный человек признался бы в том же. Парень был старше Тэмпест, но вел себя как избалованный, глупый мальчишка, вечно пьяный от вина. Из него получился бы бесполезный или даже опасный король, но Гончая спрашивала себя: мог ли он просто-напросто таким образом справляться с тем, каков его отец на самом деле? В любом случае, он не заслуживал смерти. Никто, кроме творивших истинное зло, не заслуживал. Каким бы он стал, будь у него шанс развиваться и познать себя? Будучи послом, он мог понять, насколько напряженные сейчас отношения с соседями. Мог бы что-то изменить.

Теперь ему не суждено этого сделать.

Девушка перевела взгляд с мертвого принца на его отца, который все еще занимался доведением толпы до безумства. Все это во имя его сына. Сына, на которого ему наплевать. Сын, чье тело он бросил на белом камне, одинокое и непокрытое. Тэмпест потрогала край своего окровавленного плаща. Этот болван даже не дал ей времени переодеться перед обращением к народу. Какая-то часть ее хотела броситься через всю комнату и накрыть тело парня плащом, но она сдержалась. Глупо привлекать внимание короля.

Ты во всем виновата.

Медленно выдохнув, девушка попыталась не обращать внимания на совесть. Если бы Тэмпест ворвалась в засаду всего на несколько минут раньше или если бы сразу же направилась к принцу, то могла спасти его.

Не думай об этом.

– Я считаю, что в эти тяжелые военные времена, – сказал король Дестин, и его мощный голос врезался в голову Тэмпест, словно нож в масло, – мы нуждаемся в надежде больше, чем когда-либо. И поэтому, несмотря на трагедию, произошедшую с нами сегодня, я хотел бы сделать объявление. Как вы все знаете, прошло много времени с тех пор, как умерла моя жена.

Кожу покалывало. Он не делал этого. Он не мог.

– И, хоть я скорблю о ней каждый день, должен признать, что мне пора двигаться дальше, – продолжил Дестин. – И кто, как не женщина-воительница, лучше подойдет на роль моей супруги?

Адское пекло. Ее сейчас стошнит.

Тэмпест рискнула взглянуть на дядюшек, успевших понять, о ком идет речь. Она проигнорировала их обвиняющие взгляды.

Мадрид стоял неподвижно, только глаза его горели.

Девушка изо всех сил старалась не встретиться с ним взглядом, но какой в этом смысл? Дестин буквально объявлял ее будущей королевой. Через несколько секунд все ее дядюшки узнают о том, что она натворила.

Бисеринки пота скапливались между грудей, а в воздухе витало напряжение.

– Она одна из вас, – крикнул Дестин. – Та, что не позволила своему положению в обществе и полу помешать ей добиться желаемого. Первая женщина-Гончая: Тэмпест Мадрид!

Пауза. А затем бурные аплодисменты. Толпа обезумела, их одобрительный рев эхом разнесся по залу. Бунтующая тошнота потревожила желудок. Девушка остро чувствовала на себе все взгляды. Особенно дядюшек. Она смотрела на поручни балкона и старалась не отпускать подбородок, хотя среди Гончих уже начались перешептывания. Вот когда она потеряла их уважение: когда из воина превратилась в очередную женщину, которую продавали подобно вещи.

Дестин продолжил.

– Тэмпест неустанно трудилась, борясь с предрассудками и ожиданиями, связанными с ее полом, чтобы стать образцовой Гончей. Она честно завоевала место в моем военном совете, а вместе с тем и мое сердце.

Комната закачалась, к горлу подступила желчь. Что подумает король, если Тэмпест заблюет его чистейшие полы? Толпа снаружи ловила каждое его слово. Король упустил свое призвание. Ему следовало бы стать актером. Несмотря на тошноту, собрав волю в кулак, Тэмпест изобразила на лице улыбку, когда ей дали понять, что нужно выйти вперед и занять место рядом с Дестином. Однако она не могла пошевелиться: ноги