– Черт. Это четвертый звонок от Зои. Я не слышала их из-за машинки, – она убрала телефон. – Я уверена, что получу нагоняй за то, что задержалась допоздна.

– Не уходи домой, – сказал я импульсивно. Трей задавал Вульфу вопросы, и я наклонился к уху Сидни. – План побега номер тридцать один: мы сядем в мою машину и не остановимся, пока не окажемся в безопасном месте.

Пока она отвечала, любовь в ее глазах была почти осязаема, и мне пришлось бороться с желанием удержать ее.

– Нам пришлось бы остановиться десятки раз. Твой автомобиль ест много бензина.

Мы вышли с Треем, который держался на удивление хорошо для того, кто согласился на эксперимент, о котором знал очень мало. Сначала я решил, что это лишь потому, что его вера в Сидни настолько сильна. Затем я понял, что это нечто большее.

– Ты сделала мой день, позволив узнать того парня, – сказал ей Трей. – Может, даже мой год. Он не реален. А он и мисс Т... они реально...?

Сидни поморщилась:

– Думаю, да.

Она ушла с Треем, бросив на меня последний взгляд, и я ждал внутри несколько минут: просто нас не должны увидеть уходящими вместе. Даже в таком странном соседстве, как это, мы не могли рисковать. Я знал, что скоро увижу ее, если буду в состоянии проникнуть в ее сон, но это чувство меланхолии прижилось ко мне из-за плохого состояния наших отношений. Я не хотел быть в снах. Я хотел реальности, и ее недосягаемость глубоко влияла на меня. Эйнштейн был прав. Рецепт может ослабить болезнь, но не избавить от эмоций. Они были частью того, что значит быть живым.

Вернувшись к себе, я следил за часами, пытаясь определить, сколько времени займет у Сидни, чтобы добраться до своей комнаты и заснуть. Она сказала, что мы обсудим сон позже, но так как у нас не было времени, то я считал это знаком идти вперед. Я утомился, что оказалось новым опытом, но еще мне было безумно любопытно и хотелось попробовать, способен ли я создать сон. Я знал, что нет ничего постыдного в том, чтобы рассказать правду Сидни. Она поняла бы и даже гордилась бы тем, что я сделал. Но это было напоминанием о моих собственных опасениях о принятии антидепрессантов: это освобождало меня от тьмы духа, но в то же время я терял способность помочь тем, о ком я заботился.

Когда прошло достаточно времени, я погрузился в медитативное состояние, необходимое для проникновения в сны. Заглянув в себя, я вытолкнул магию, спящую во мне: дух был привязан к моей жизненной сущности. Я не пришел с пустыми руками, не совсем, но это было все равно, что держать воду в ладони. Она скользила сквозь пальцы. Паника охватила меня, но я стойко не позволял этому забрать лучшее у меня. Так же, как с моим профессором и аурой, я пытался снова и снова захватить магию. Здесь было ее еще меньше, чем у меня раньше, и сон духа требовал больше, чем осмотр ауры. Тем не менее, я наконец смог собрать ее достаточно для создания сна. Моя спальня исчезла, и я обнаружил себя стоящим во дворе Гэтти Вилла. Только он выглядел по–другому. Мир вокруг меня мелькал и исчезал, как плохой прием ТВ. И это потребовало всей моей энергии, чтобы поддерживать этот дрянной сон. Не тратя больше времени, я втащил в него Сидни.

– Что происходит? – спросила она, удивленно оглядываясь вокруг.

– Я устал, – сказал я. – Плохая сторона моих новых и улучшенных сонных привычек.

Я увидел маленький проблеск сомнения в ее глазах и смог догадаться о ее мыслях.

– Я не пил, Сейдж. Клянусь. Я действительно просто устал. Давай быстрее поймаем здесь Робин Гуда, потому что я не знаю, как долго смогу делать это.

Она заинтересованно посмотрела, но кивнула в знак согласия. Втягивание другого человека оказалось еще более трудным, и я снова совершил несколько неудачных попыток, вызывая у Сидни еще больше удивления. В конце концов Маркус появился, и хотя его форма была немного прозрачной, его ухмылка выглядела раздражающей как никогда.

– Я все жду, ребята, когда вы снова зайдете за мной. – Он нахмурился при виде мерцающих окрестностей. – Что происходит?

– Это неважно, – сказал я предупреждающе. – И у нас мало времени.

Сидни взяла все под контроль и быстро рассказала Маркусу о новых разработках. Увидев его взгляд, я почувствовал напряжение, которое стоило мне усилий.

– Ты действительно сделала это? И использовала? Это сработало?

– Я пока не знаю, – призналась Сидни. – До сих пор все шло в соответствии с планом, и она не проявляется на коже. Она более или менее невидимая. – Маркус засветился. Одним из недостатков чернил индиго было то, что они делали повстанцев алхимиков довольно заметными. – У меня есть несколько других... экспериментов, которые можно провести на моем друге. Но я чувствую себя довольно уверенной в этом, и так долго, сколько понадобится времени, я смогу произвести больше чернил для тебя, это не проблема. Когда ты вернешься?

– Мы планируем пересечь Эль Пасо на этой неделе, – сказал он. – У нас есть новый человек для «спасения», и затем у меня появится возможность вернуться к вам. Может, полторы недели? Максимум две? Ты думаешь, что добудешь что-нибудь к тому времени?

Она кивнула.

– Должно быть, я в состоянии добыть чернила алхимиков наверняка. – Я мог уловить по ее голосу, что она до сих пор пытается выяснить, как сделать настоящие чернила принуждения. – Мы можем собраться у Адриана. Ты помнишь, где он живет?

– Как я мог забыть? – Маркус закатил глаза. – Такие теплые воспоминания о том, как я победил его там.

– Эй, – сказал я предостерегающе. – Я тебя сделал.

Сидни послала нам обоим укоряющий взгляд.

– Я прослежу за этим. У вас еще есть сотовые телефоны?

– Нет, но будут, когда мы вернемся в Штаты, и у Сабрины все еще есть твои контакты, так что я могу взять их у нее. Мы свяжемся и завершим дело.

– Мы будем в деле? – спросил я. Я фактически вспотел. – Мне нужно немного поспать.

– Мы должны, – сказала Сидни, взволнованно глядя на меня. – Свяжись так скоро, как только сможешь, Маркус.

– Хорошо, – пообещал он.

Я воспринял это как прощание и позволил ему исчезнуть. Я мог увидеть по лицу Сидни, что она хотела поговорить со мной, но что-то вибрировало в моей голове, и я потерял остатки контроля над сном. Он распался на куски вокруг нас, и я был едва в состоянии сказать ей:

– Поговорим завтра.

Она стала полупрозрачной и исчезла.

Когда я вернулся в реальный мир, я обнаружил, что жужжание, которое я слышал, исходило от моего телефона на тумбочке, который я поставил на беззвучный. Я удивился, увидев имя Лиссы на дисплее, и ответил трясущимися руками, поразившись тому, каким опустошенным чувствовал себя.

– Не поздновато ли для вас, Ваше Высочество?

– У тебя человеческий режим, – напомнила она мне с весельем в голосе.

– Эх, точно. Все это начинает путать через некоторое время. Чем обязан такой честью?