– Именно.

И он почувствовал, как гул в голове унялся.

– Можно поговорить с тобой минутку?

– Разумеется.

Рид вывел ее из толпы вокруг бара и увел в дальний конец большой комнаты.

– С тех пор, как я подружился с Сиси, я много узнал об искусстве.

– Она тебя очень любит.

– Я в нее влюблен.

– В нее все влюблены, – улыбнулась Симона.

– Она открыла для меня дверь, через которую я никак не мог пройти. Конечно, я все еще чертовски плохо разбираюсь в искусстве, но вот эта вещь… – Он указал на «Возникновение». – Если бы я мог позволить себе покупать настоящее искусство, и она не принадлежала бы Сиси, она была бы моей.

Симона помолчала. Протянула руку, чтобы взять бокал с подноса проходящего официанта.

– Почему?

– Ну, она красивая, но важнее всего, когда я смотрю на нее, я вижу… подтверждение жизни. Странные слова для описания.

– Нет. Нет, вообще-то идеальные слова.

– Я был там в тот вечер…

Симона кивнула, не отрывая взгляда от скульптуры.

– Не хочу вдаваться в подробности – мы все-таки на вечеринке. Сиси водила меня в твою студию, и я видел другие твои работы. Они все… ну, волшебные. Но эта… она словно хватает меня за горло и бьет прямо в сердце.

Рид сделал большой глоток пива.

– Вот, в общем…

– Ты был ранен. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Не в тот вечер, а прошлым летом. Но это связано.

– Да.

– Как ты теперь?

– Стою рядом с красивой женщиной, пью пиво. Я бы сказал, что чертовски неплохо.

– Извини, я отлучусь на минутку.

– Конечно.

– Подожди здесь. Я сейчас вернусь.

Рид смотрел, как она уходит, и прислушивался к себе. Сердце вновь стало биться нормально, а мозг вернулся к работе. «Просто какая-то странная реакция. Просто какой-то странный перебой в системе, и теперь все в порядке».

Потом он увидел, что Симона возвращается, и почувствовал тот же самый перебой.

Она подвела к нему красивую женщину в красном платье. Он узнал ее.

– Ми, это Рид.

– Привет, Рид.

– Ми-Хи Юнг. Доктор Юнг, – добавила Симона.

– Ми. – Улыбаясь, Ми протянула руку. – Приятно познакомиться.

– Рид купил дом Дорчетов, тот что с бельведером, у леса.

– О, отличный дом!

– Он станет новым шефом полиции на острове. А раньше был полицейским детективом… в Портленде, как я поняла?

– Да, – сказал Рид, пожимая руку Ми.

– Он был там в тот вечер. – Симоне не требовалось уточнять, что за вечер она имеет в виду. – Мы все были там. Теперь мы все здесь. Странно, правда? Рид стал полицейским. Ми врач, ученый, биомедицинский инженер. А я… – Она посмотрела на скульптуру. – Ты стал копом из-за того вечера?

– Отчасти. Из-за него и из-за Эсси. Эсси Макви.

– Офицер Макви… Она меня и нашла. Это она пришла первой. Ты с ней знаком.

– Да. Мы друзья. Последние несколько лет она была моим напарником.

– Я вспомнила, – сказала Ми. – Ты спрятал маленького мальчика, спас его. Тогда ты не был копом.

– Нет. Учился в колледже и подрабатывал в ресторане «Манджи».

– Ты не пострадал той ночью, – вслух размышляла Симона. – Но пострадал позже. Ми была ранена. Полицейский и ученый. Ты говорила, Ми, что трагедия выносит на поверхность то, кто мы есть. Извините меня…

Она быстро ушла.

– Я ее расстроил… – начал Рид.

– Нет. – Ми положила руку ему на плечо, наблюдая за своей подругой. – Нет, она не расстроена. Она думает… и она видит то, на что долго отказывалась смотреть. – Ми повернулась к нему, просияв. – Не знаю, что ты сказал или сделал, но я счастлива познакомиться с тобой.

В январе началась стажировка Рида. Он знал работу полицейского, работу детектива, умел вести допрос подозреваемого, свидетеля, потерпевшего. Знал требования, процедуры, бумажную работу. Понимал ценность отношений с людьми и нужных знакомств.

Однако он сомневался в своих навыках администратора, начальника, понимании местных властей. И в полной мере осознавал, что пришел на эту работу как человек со стороны.

Он делал все, что мог, чтобы стать на острове «своим». Каждое утро гулял или ездил по деревне на велосипеде, регулярно пил кофе и завтракал в кафе «Санрайз», открытом круглый год с шести утра до десяти вечера, болтал с официантками и продавцами, купил свою первую лопату для уборки снега в местном хозяйственном магазине, а когда в январе остров покрылся сугробами, вернулся туда же и купил снегоочиститель.

По предложению Сиси Рид нанял ее приятеля, строительного подрядчика Джаспера Минка, чтобы тот починил в доме все, что еще требовало починки. И отлично с ним поладил.

Он ходил за покупками на местный рынок, проводил вечера в «Дринк-Ап» – единственном баре, который был открыт зимой. И вообще, старался, чтобы люди его видели и, при желании, могли с ним поболтать.

Он узнал, какова жизнь островитян зимой – неспешная, в строгой зависимости от погоды и по большей части замкнутая. Он пообщался с местными пожарными-добровольцами, потом с врачами – и его затащили на медосмотр.

Поскольку свою роль играет и политика, Рид пришел на заседание местного совета, слушал жалобы на отключение электричества на южной стороне острова во время последнего шторма и опасения по поводу эрозии почвы на северной стороне. Обратил внимание на колкую перебранку по поводу уборки мусора и имена тех, кто часто игнорирует постановление.

Он собирался только слушать и запоминать, и поэтому сердце у него екнуло, когда мэр назвала его имя.

– Встань, Рид, чтобы люди тебя видели. Многие из вас знают, или должны знать, что через пару месяцев, когда Сэм Уикетт уйдет на пенсию, Рид займет пост начальника полиции. Подойди сюда, расскажи людям немного о себе и о том, почему ты здесь.

Хильди была умным мэром, хорошо знала своих людей и не терпела дураков. Как бы ему перед ней не осрамиться.

Он встал лицом к нескольким десяткам человек, которые потрудились сегодня явиться.

– Меня зовут Рид Квотермейн, в прошлом детектив департамента полиции Портленда.

– Почему «в прошлом»? – крикнула женщина. – Тебя уволили?

– Нет, мэм. Вряд ли мэр предложил бы мне работу, если бы меня уволили. Просто, как и многие портлендцы, летом я провел на острове некоторое время, и мне здесь понравилось.

– Лето – одно дело. А зима другое.