Спустя некоторое время, когда они лежали обнявшись, вспотевшие и утомленные, Дияр ласково заправил темную прядь за ухо и проникновенно сказал:

– Давай договоримся, что рисковать собой буду только я.

– А что же буду делать я? – с любопытством спросила Анита, подняв голову с его груди, чтобы посмотреть в глаза.

– Ждать. Ну и лечить своего мужчину.

– Договорились, – растроганно прошептала целительница и коротко поцеловала его в подбородок.

– Какая ты у меня покладистая, – хмыкнул Дияр и провел по позвоночнику кончиками пальцев.

– То вредная, то покладистая, – Анита слегка прогнулась, желая избежать щекочущих прикосновений, – ты уж определись.

Резко перевернувшись, Вирейский подмял ее под себя и шепнул:

– Самая лучшая!

Немного смущенная таким признанием, Анита загнала подальше предательскую мысль, что, возможно, то же самое он говорил и другим женщинам до нее.

– Тогда почему ты зовешь меня занозой? – задала она давно мучивший ее вопрос.

Дияр рассмеялся.

– А я все думал, когда же ты спросишь об этом.

– Я спросила, – нисколько не обиделась Анита, – и?..

Почти вплотную приблизившись к ее губам, Вирейский сказал:

– Ты сумела заинтриговать меня еще тогда, когда мы учились.

– Да ну тебя! – возмутилась женщина, решив, что он просто захотел ей польстить. – Скажешь тоже!

Она завозилась, пытаясь выбраться из-под мускулистого тела, но маг не дал ей сбежать. Заведя руки ей за голову, Дияр поцеловал манившие его губы и не отстранялся до тех пор, пока Анита не расслабилась, увлеченно отвечая на поцелуй.

– Я говорю правду. – Вирейский осыпал ее лицо легкими поцелуями. – Сначала мне показалось забавным, что ты сторонишься меня, несмотря на все знаки внимания. Я даже подумал, что это такая игра. А так как в тот момент ни с кем не встречался, то решил сыграть по твоим правилам.

– Но я не играла! – вновь возмутилась Анита и, немного повозившись, обняла бедра мужчины своими ногами.

– Я понял это… потом. – Голубые глаза потемнели, выдавая зарождавшееся желание. – Что бы я ни делал, ты не реагировала. Наоборот, старательно избегала встреч.

Спустившись чуть ниже, Дияр обхватил губами напрягшуюся горошинку соска, втягивая его в рот. Шумно выдохнув, Анита все же произнесла:

– Я была влюблена в другого, а ты… был слишком навязчив!

Отпустив ее руки, Дияр выцеловывал дорожку от груди к животу, не забывая говорить:

– Когда ты отчитала меня при всех в столовой, я впервые осознал, что неприятен тебе. И меня это, если честно, потрясло!

– Просто у меня из-за тебя были крупные неприятности, – созналась Анита, запутывая пальцы в светлых прядях.

– Я знаю, родная. – Дияр выдохнул это признание во впадинку пупка, из-за чего кожа покрылась мурашками.

Секундная заминка, и Анита недоверчиво спросила:

– Откуда?

Приподняв голову, Дияр хитро посмотрел на нее. Помедлив, вновь переместился к ее губам, утягивая в головокружительный поцелуй. И пусть все естество женщины откликнулось на его страсть, но любопытства это нисколько не уменьшило.

– Дияр! – не пожелала сдаваться Анита.

– Добрые люди рассказали, – пояснил со вздохом. – Ты думаешь, почему эта… Силеста или Самора…

– Сирина тур Верская, – напомнила целительница имя девушки, знатно попортившей ей жизнь на первом году учебы.

– Да, наверное, – безразлично сказал Дияр и слегка прикусил ее плечо, напоминая, что он хочет заняться чем-то более интересным, а не разговорами.

Шлепнув его по спине ладошкой, Анита упрямо спросила:

– Так что там с Сириной?

Маг, горестно вздохнув, посмотрел на нее с укором.

– Да ничего! Я просто отловил эту оголтелую и практически на пальцах объяснил, как она была не права. Эта Силена…

– Сирина!

– Сирина, – покладисто согласился мужчина и хитро усмехнулся.

Пока Анита не поняла, к чему это, он шире развел ее ноги, проникая в манящую глубину. Удивленно ахнув, женщина вцепилась в широкие плечи и подалась навстречу, но в этот миг Дияр самым наглым образом замер и серьезно заявил:

– Она оказалась совсем не дурой!

– Кто? – Анита приподняла бедра, надавив при этом пятками на мужские ягодицы.

– Да Сирина эта, – хохотнул Дияр и безумно медленно вновь подался вперед. – Поняла, что к тебе лезть не стоит. А потом был зимний бал в академии, на котором ты кружилась в объятиях мозгляка-целителя и смотрела на него влюбленными глазами.

– Он не мозгляк! – чувствуя, как перехватывает дыхание от каждого движения мужчины, из чистого упрямства буркнула Анита.

– Неужели? Даже лучше меня? – провокационно спросил Вирейский и сделал резкое поступательное движение, вырывая у нее громкий стон.

– О не-е-ет, – не сдержалась женщина, выгибаясь. – Ты лучший… Определенно!

– Это радует, – удовлетворенно пробормотал Дияр. – Только все эти годы я помнил тебя. Сероглазую красавицу, сопротивлявшуюся моему вниманию. Маленькая заноза, не покидавшая мои мысли все эти годы.

– Дияр! – ахнула целительница, не ожидавшая такого признания.

Мужчина запечатал ее губы поцелуем, одновременно начав размеренно и глубоко двигаться.

– Я ни о чем не жалею, – признался он хриплым от сдерживаемой страсти голосом. – Все эти годы стоили того, чтобы дождаться… Увидеть тебя распластанной подо мной. Стонущей от наслаждения, что я дарю тебе. Знать, что ты только моя!

– Дияр! – вновь выдохнула Анита, чувствуя приближение разрядки. – Твоя… Я твоя!

– Люблю тебя, моя заноза, – выдохнул мужчина, почувствовав, как она задрожала, и последовав за ней.

В себя Анита приходила долго. Ее сознание окутывало какое-то сонное марево, и лишь последние слова Дияра не давали уплыть в сон. Именно воспоминание о них заставило вынырнуть из неги. Глаза защипало от слез, и Анита уткнулась в мужскую грудь, давая себе время успокоиться. Тот дар, что он преподнес ей, был невероятно ценным. И женщина хотела сделать все правильно.

Наконец приподнявшись, она заглянула ему в лицо и укорила:

– Знаешь, это было нечестно с твоей стороны!

– Что именно? – удивился Вирейский, любуясь зацелованными губами своей женщины.

– Признаться в такой момент! Я ведь могла и не услышать! Но все равно хочу отблагодарить тебя за них.

– Это как? – Дияр прищурился и немного напрягся.

Улыбнувшись, Анита повторила его маневр, приблизившись почти вплотную к губам, и, прежде чем поцеловать, тихо сказала: