– А почему ты допустил ее к занятиям? – удивилась Анита, рассматривая пострадавшее место. Кожа сильно опухла и радовала глаз входящей в цвет гематомой.

– А я знал?! – обиделся Вирейский. – Мне об этом не удосужились сообщить!

– Ладно, ладно, не бушуй, – примирительно сказала целительница. – Можешь возвращаться, этот день Калина проведет в лазарете. Ближайшую неделю занятия ей точно не светят, ни теоретические, ни практические.

– Вечером зайду? – перед уходом спросил Дияр.

– Буду ждать, – согласилась Анита, подумав, что она просто обязана увидеть пирожные, о которых ей прожужжали все уши. – Ну а тобой, милая, мы займемся прямо сейчас, – сообщила она притихшей студентке. – Я так понимаю, магистр Вирейский наложил заклинание заморозки?

– Да, – хрипло ответила рыжеволосая девушка.

– И продержится оно еще около получаса. Чудесно! Что предпочитаешь: гипс или магией?

– Магией! – воскликнула Ирита и смутилась. – Простите.

– Кто бы сомневался, – хмыкнула Анита и закатала рукава. – Магией так магией. Только всю неделю тебе вообще нельзя пользоваться силой. Хотя с твоими скачками можно об этом не переживать.

* * *

Когда Дияр вернулся к своей подгруппе, то застал в прямом смысле разброд и шатание: студенты шатались без дела, разбредясь в разные стороны. Но, увидев преподавателя, они окружили его и принялись выспрашивать об Ирите. Мысленно Вирейский порадовался, что первокурсники такие дружные, а вслух разразился грозной тирадой о лентяях, которые становятся закуской даже самой медлительной нечисти.

Студенты прониклись и внимали. Но стоило Дияру замолчать, как донеслось робкое:

– А с Калиной-то что?

– Нормально все с ней! – сдался Дияр. – Сегодня останется в лазарете, неделя больничного. А теперь…

Его прервал раздавшийся над полигоном мелодичный звон, возвестивший об окончании занятий. Студенты заметно приободрились и с надеждой посмотрели на преподавателя.

– Продолжим в следующий раз!

Кто бы сомневался, что подгруппа мигом исчезнет… Вспомнив себя в их возрасте, Дияр понимающе усмехнулся и отправился докладывать о происшествии магистру Сторксу. Декана он нашел в одной из академических теплиц, успев перед этим обойти почти половину зданий. Дело трудоемкое, учитывая площадь, которую занимало учебное заведение.

– Вы решили сменить профессию? – полюбопытствовал Дияр, когда ему надоело наблюдать за нюхающим цветочки Сторксом.

– Супругу порадовать хочу, – спокойно ответил Нирайн.

– Это как? – не понял Дияр, с сомнением рассматривая разнообразные цветы.

– Букет ей подарить! – пояснил декан и укоризненно добавил: – Смотрю, Вирейский, совсем ты расслабился от женского внимания. Только Анита совсем другая, ей может и надоесть твое потребительское отношение.

– Думаете? – Маг растерянно почесал затылок. – А я даже не знаю, какие она цветы любит.

Неожиданно Дияр понял, что действительно мало знает об Аните. Когда они разговаривали, она предпочитала больше слушать, чем рассказывать самой. И эта деталь отозвалась в голове тревожным звоночком. А вдруг Анита не верит в серьезность его намерений? Может, и правда считает слишком ветреным…

– Надо еще раз наведаться к Малене, – пробормотал он себе под нос.

– Что значит еще раз? – поинтересовался Нирайн.

– Мне нужно было добыть информацию о Версеве. Как живет, чем дышит. И при этом не вызвать подозрения. А Малена сразу решила, что я ревную. Это же идеальный вариант для прикрытия!

– И что узнал?

Осмотревшись, но никого не заметив рядом, Дияр ответил:

– Ничего особенного. Девушки нет, ни с кем плотно не общается, иногда уходит за пределы академии.

– Мы что-то упускаем. А если это не он, – недовольно нахмурился Нирайн, – если тебе показалось?

– Не спорю, и такое может быть, – не стал отрицать Вирейский. – Прошел лишь месяц, и за это время было только две масштабные проблемы со студентами, ну и подмена приманок. Есть хоть какие-то зацепки?

– Ни одной. – Декан Сторкс поджал губы. – Такое чувство, словно они из воздуха взялись. Вполне может быть, что это кто-то из студентов поэкспериментировал и теперь не признается. Подмену обнаружили в тот же вечер, когда ты пропал. На следующий день ректор провел общее собрание, популярно объяснив, к чему могут привести незапланированные эксперименты, и попросил сознаться на добровольной основе.

– Неужели никто не захотел этого сделать? – наигранно удивился Вирейский.

– Нет. Поэтому я повесил в хранилище и лаборатории несколько следилок. Если на этой неделе кто-то попытается повторить подмену приманок, мы его точно найдем!

– Я просмотрю их, когда прибудем на место. На всякий случай стоит перепроверить.

– Ты остаешься. В этот раз пойду я.

– Не доверяете?

– Опасаюсь! – ехидно ответил Сторкс.

– Жену пожалели бы, – попытался воззвать к его совести Вирейский. – Она же переживать будет.

– А Анита, значит, не будет? – сунув кулак ему под нос, уколол Нирайн. – Пожалей ее, дай передохнуть после такого потрясения. Она же первые три дня на зомби была похожа.

– Вы ведь знаете, мы не можем по-другому. Это наша работа.

– Знаю, но когда есть возможность не нестись сломя голову в объятия нечисти, я этого и не делаю. Чего и тебе советую.

– Хорошо, уговорили! Буду в эти выходные предаваться безделью и ничегонеделанию.

Магистр Сторкс задумался, а затем радостно сообщил:

– У меня в кабинете куча документов, которые нужно просмотреть. За эти дни точно не справлюсь. Вот и поможешь мне, так сказать, для полного погружения в рабочий процесс.

– Это превышение полномочий! – надулся Дияр и осуждающе посмотрел на начальство.

– Можешь пожаловаться, – великодушно разрешил Нирайн, вновь склоняясь над цветами. – Мне!

– А вы знаете, что общение с Риданом нор Волфусом на вас плохо влияет? – уточнил Вирейский.

Ему подарили широкую улыбку, мол, его бывший наставник все прекрасно знает.

– Кстати, чуть не забыл! – Дияр хлопнул себя по лбу. – У нас небольшое происшествие.

Сторкс выпрямился и вопросительно выгнул бровь.

– Ирита Калина пострадала во время занятия. У рыжей не хватило ума сообщить, что начались скачки магии.

– Сильно пострадала? – уточнил декан, озабоченно нахмурившись.

– Анита сказала, что неделю Калина точно не студент. Ну а дальше только теория, пока сила не успокоится.

– Выпороть бы ее за глупость! – Зеленые глаза недобро сверкнули, а потом вновь вернули безмятежное выражение.