Великий князь владимирский Константин Всеволодович скончался 2 февраля 1218 года. Преемником стал его младший брат Георгий. Еще в 1217 году Константин почувствовал себя совсем худо и срочно вызвал Георгия из Городца Радилова, где тот находился в ссылке. Великий князь прекрасно понимал, что как только он умрет, то его брат появится в стольном Владимире и заберет себе великое княжение. Причем сделает это по закону и праву, при полной поддержке как братьев, так и владимирской общины. О том, какой в этом случае будет судьба его малолетних сыновей – Василька, Всеволода и Владимира, Константину даже думать не хотелось. В лучшем случае дядья отправят их в какое-либо захолустье, а в худшем вообще могут лишить удела, благо, таких примеров на Руси было предостаточно. И тогда все труды Константина пойдут прахом.

Князь долго размышлял над тем, как выйти из этой ситуации, и наконец пришел к выводу о том, что его детям нужен сильный покровитель. Только в этом случае Константиновичи смогут сохранить за собой Ростовское княжество. Мысленно перебрав своих братьев, великий князь пришел к выводу о том, что из всех птенцов большого гнезда Всеволода он может доверять только Георгию. И отправил за ним надежных людей в Городец.

По большому счету, Константин не был уверен в том, что младший брат вообще захочет с ним о чем-то договариваться. В том, что Георгий знает, насколько плох великий князь, Константин не сомневался. Георгий Всеволодович мог просто ждать, пока старший брат отойдет в мир иной, а затем вернуться во Владимир и без проблем забрать власть над Суздальской землей. И Константин этому никак не мог помешать. Даже вздумай он пойти по стопам Святополка Окаянного и расправиться с Георгием, это бы не решило проблемы, а только ее усугубило. Ведь оставались еще Ярослав, Владимир, Святослав и Иван. Всех не убьешь, зато на детях Константина они отыграются сполна после смерти отца. Особенно великий князь не доверял Ярославу, поскольку не понаслышке знал, насколько тот жесток и сумасброден. Поэтому и решил обратиться к Георгию.

Константин Всеволодович Ростовский

Худ. В. Верещагин

В. Н. Татищев преподносит дело так, что Константин якобы облагодетельствовал Георгия, вызволив того из городецкой ссылки. Но это совершенно неправильный подход. Просто Василий Никитич не скрывает своих симпатий к Константину и неприязни к Георгию. Дело в том, что в данной ситуации вопрос стоял не о том, кто будет княжить после Константина, поскольку это и так было ясно, а о судьбе его детей. Переговоры предстояли сложные, и Константин это знал.

Георгий прибыл в стольный Владимир не один, а с епископом Симоном и боярами что само по себе достаточно показательно. О чем говорили братья, и какие доводы приводил Константин, неизвестно, мы знаем только о том, что соглашение с Георгием было достигнуто. «Костянтин же урядился с ним на том: по моем же животе Володимерь тебе, а ныне поиде в Суздаль; и води его ко кресту, и одарив его дары многими, и отпусти его в Суздаль; и вниде в он сентября 11, а епископ Симон с ним вниде во свою епископью» (Воскресенская летопись, т. 7, с. 125). Примечательно, что Георгий идет именно в Суздаль, а не Ростов, второй по значимости город Суздальской земли, в котором будет княжить Василько Константинович. В Никоновском летописном своде об этом четко прописано: «и обьем сына своего Василка и целовав, и даде ему Ростовское княжение, и тако посла его в Ростов; так же обьем другаго сына Всеволода и благослови его Ярославлем, и тако посла его в Ярославль на княжение» (т. 10, с. 80). Но это произойдет уже после договоренности с Георгием, Константин бы просто не рискнул пойти на такой шаг до переговоров с братом.

Обратим внимание вот на какой момент. Из текста летописей следует, что Георгий целовал старшему брату крест на том, что будет соблюдать условия договора. Но ком, у как не Константину, было знать о том, что, когда речь идет о политических выгодах, это ровным счетом ничего не значит. Сколько раз они с братьями целовали крест друг другу на том, что будут жить в мире, и столько же раз это крестное целование нарушали. История взаимоотношений между русскими князьями знает массу примеров, когда ближайшие родственники, поцеловав крест, сразу же начинали плести козни друг против друга. И, тем не менее, Константин на это крестное целование пошел, хотя и знал, какая это ненадежная защита для его малолетних сыновей. Так из чего же исходил этот сугубо прагматичный человек, принимая данное решение?

Судя по всему, Константин неплохо разбирался в людях. Великий князь знал, что если Георгий что-либо пообещает, то наверняка это сделает. Честное слово, данное умирающему старшему брату, не было пустым звуком для жившего в ссылке князя. Заверив Константина в том, что будет заботиться о племянниках, Георгий не отступил от этого обещания. Но детям Константина требовалось не только признание их прав на земли отца, но и защита от посягательств остальных дядьев. И защитить мальчиков мог только Георгий, рискуя при этом вступить в конфликт с младшими братьями. Оберегая права малолетних Константиновичей, князь мог запросто начать выяснять отношения с тем же Ярославом, который был не прочь заполучить богатую ростовскую вотчину. Но младший брат пошел навстречу брату старшему.

Вопрос заключается в другом: чем мог Константин заинтересовать Георгия, чтобы тот взвалил на себя такую обузу? Только одним: отказаться за своих детей и их потомков от великого княжения. Больше ему нечего было предложить брату. И Георгий это предложение принял. С этого момента ростовские князья НИКОГДА не претендовали на великое владимирское княжение, целиком сосредоточившись на проблемах своего удела. Заключая такой договор с братом, Георгий думал прежде всего о своих сыновьях, но получилось так, что в выигрыше оказался именно Ярослав. И случилось это потому, что Георгий Всеволодович и вся его семья погибли во время нашествия Батыя зимой 1238 года. У сыновей Ярослава практически не оказалось конкурентов в борьбе за стольный Владимир (за исключением их дяди Святослава).

В Лаврентьевской летописи записано, как отнеслись в народе к официальному примирению братьев: «и сел Константин на столе во Владимире, а Юрий в Суздале, и была великая радость в земле Суздальской, а дьявол плакал о своей погибели» (с. 377).

Накануне отъезда сыновей в Ростов и Ярославль, Константин созвал правящую элиту Суздальской земли, бояр и воевод и объявил свою волю. Великий князь чувствовал приближение смерти, поэтому не стал лукавить и ходить вокруг да около. Все мысли Константина были только о детях: «сих детей моих младых сущих поручаю Господу Богу, и пречистой его Матери, и брату моему и господину князю Юрью Всеволодичю, и будь им той в мене место, и вы князи мои, и боаре и вельможи, господие мои, не забудьте сих детець моих» (Никоновская летопись, т. 10, с. 80).