Роза осмотрела Наташу со всех сторон.

— Вот это номер! Кто-то хорошо постарался…

— Ты думаешь?.. — насторожилась Наташа.

— А чего тут думать?.. — Роза схватила ее за брюшко. — На! — Она протянула сумку, из которой Наташа достала черный балахон и трусы, в которые, по ее мнению, вернее, по мнению прежней, худой Наташи, мог бы влезть слон.

Быстро напялив распашонку, Наташа смяла костюм, запихнула его в сумку, припудрилась и кивнула на дверь. Хоть на них никто и не таращился, Наташа ощущала витающее в воздухе любопытство. Все желали посмотреть на нее, как на бородатую женщину. В самых дверях Роза обернулась, и вдруг перегорели все лампы. Не успела подняться суматоха, как глаза колдуньи засветились синим тусклым светом.

— Никто ничего не помнит о том, что здесь произошло… — Когда Роза говорила, ее зубы казались острыми и хищными.

Она щелкнула пальцами — заискрилась проводка в какой-то лампе, и Роза потащила Наташу из бара.

22 мая, 18.46

Маше не хотелось покидать ресторан. Едва Наташа ушла, проснулся аппетит. Маша подмяла все чипсы, вылизала чашку от соуса и заказала фахито, молочный коктейль, текилу и овощной салат. Когда все это ей принесли, Маша не стала торопиться — она наслаждалась вкусом свежих лепешек, пряной начинкой, сытным молочным коктейлем… Маша ела и мечтала. Представляла, как удивится… не удивится, а с ума сойдет!.. Наташа, когда разжиреет на пару центнеров. «Чем смогу, тем помогу»… Это еще спорный вопрос — кому понадобится помощь.

— Молодой человек! — позвала она официанта и вдруг почувствовала, что где-то рядом отвратительно воняет тухлятиной.

Молодой человек подошел и замер, подобострастно уставившись на Машу. Занес ручку над блокнотом:

— Слушаю вас.

— Мне… — Маша хотела было заказать еще один молочный коктейль, но сладковатый запах гниения опять вспыхнул, да так резко, что напрочь расхотелось что-либо есть или пить. — Что за вонь? — воскликнула она.

Официант принюхался. Учуяв запах, скривил губы и заслонил рот рукой. Запах усилился и стал почти невыносимым.

— Счет! — приказала расстроенная Маша.

Счет принесли тут же. Маша, не проверяя, заплатила и, громко цокая каблуками, вылетела на улицу. Она подошла к стоянке такси, наклонилась в открытое окно, произнесла:

— На Чаплыгина, — и тут же отпрянула назад.

В такси витал все тот же гадкий приторный запашок. Водитель тоже его заметил — раздул ноздри, чихнул, оглянулся по сторонам.

— Чё за… — возмутился он и предложил довезти Машу за двести — рублей.

Маше не понравились ни сумма, ни шофер, ни вонючая машина, и она обратилась к другому таксисту — владельцу красного «опеля». Тот беззаботно курил на улице, опершись на блестящий бок авто. Его полное, с красными обветренными щеками лицо выражало добродушие. Но едва Маша открыла рот, он нахмурился, поперхнулся и с неприязнью уставился на нее.

— Вы поедете? — громче повторила она.

Водитель посмотрел на нее с сочувствием, глубоко затянулся папиросой, тяжело выдохнул дым и неожиданно положил руку ей на плечо.

— Девушка! — обратился он к изумленной Маше. — Как старший по возрасту… Я ведь вам в отцы гожусь, так что не обижайтесь… У вас изо рта пахнет.

Маша была так удивлена, что не возмутилась, а тут же приложила ладонь к губам и дыхнула. Ее чуть не стошнило от ядреного запаха могильника.

— Блэ… — вырвалось у нее.

Чтобы избежать жалостливого взгляда таксиста, она развернулась и помчалась по улице куда глаза глядят — лишь бы подальше от этого места.

«О Боже! — думала она. — Что за дерьмо?» Несмотря на то что рот она старалась не открывать, с каждым выдохом Маше мерещилась надоедливая вонь. Ей казалось, что все внутри ее протухло и разгноилось, а миазмы словно рвались наружу — ее распирало от желания зевнуть, чихнуть, икнуть…

«Черт! Черт! Черт! — ругалась она про себя. — Что же делать?»

22 мая, 21.17

— Что мне делать? — хныкала Наташа.

— Не ныть! — прикрикнула Роза.

Она уже два часа возилась с Наташей, выявляя — что же с ней такое. Роза бросала уголь в воду, кропила Наташу святой водой — едва попав на тело, та начинала шипеть и ржаветь.

— Черт! — Роза плюхнулась на стул. — Выглядит так простенько — ну, полнеешь и полнеешь, а кто бы думал, что такая дрянь! Не могу никак найти источник…

— Какой ифтофник? — Наташа втягивала щеки и придерживала их пальцами.

— Поражения. — Роза встряхнула пробирку, которую от души залила кровью из Наташиного пальца. — Когда знаешь, с чем бороться, ты вооружен. А мы сейчас против врага имеем только волю к победе. Понимаешь, одно и то же заклятие можно наложить по-разному. Это все равно что потолок красить — можно замазать так, что обсыплется через пару дней, а можно неделю возиться — шпаклевать, рихтовать… На тебя такую порчу навели, что мама не горюй.

Наташа снова начала кукситься и пускать слезы. Роза села за длинный стол, на котором располагалась целая лаборатория. Склянки, пузыри, колбы, кастрюли, горелки, змеевики…

— Не вешай нос, — улыбнулась она, капая Наташину кровь в пробирку со свинцовой водой. — Прорвемся.

— Может, Виларии сказать? — томилась Наташа. — Он ведь точно что-нибудь придумает…

— Да? — Роза оторвалась от реактива. — А ты не думаешь, что, когда Вилария пронюхает обо всех твоих делишках, он тебя в порошок сотрет?

— А зачем ему пронюхивать? — упиралась Наташа.

— Потому что просто так, ради удовольствия, никто никого не заклинает, — отчеканила Роза. — Надо кому-то перейти дорогу.

— Так ты думаешь… — Наташа забыла о щеках и о животе. — Это она?!

— А что тут думать… — пробормотала Роза и снова погрузилась в опыты.

22 мая, 21.33

В супермаркете Маша купила тетрадку и ручку. Написав адрес, она сунула его водителю, показала деньги и устроилась на заднем сиденье, открыв все окна. Через пятнадцать минут добрались до нужного места. Расплатившись, Маша промычала что-то в знак благодарности и выскочила из машины. Взлетев на последний этаж, девушка запыхалась — отдышавшись перед дверью и едва не задохнувшись от вырвавшихся наружу миазмов, она постучала.

Дверь открыла Грета.

— О! — обрадовалась она Маше. — Сюрприз! Ты откуда?

Маша сделала печальное лицо и отрицательно помахала рукой, мол, не до шуток мне. Грета с удивлением воззрилась на нее, пропустила вперед и даже не спросила, в чем дело, — ждала, когда Маша сама признается. Девочки сидели в гостиной — Марта, Соня и Настя.