а остальное Диму не интересовало. В отличие от Ленки. Которая снова смотрела на него, как на лгуна, и ждала объяснений.

Дима глубоко вздохнул.

— Лен, шестого марта у меня был выходной, — медленно и четко проговорил он, в упор глядя на Ленку. — Можешь спросить у Кирюхи, если мне не веришь. К нам в тот день из опеки приходили, так что я очень хорошо этот день запомнил. Мне тогда совсем не до сервиса было.

Лена качнула головой и протянула ему последнюю ведомость.

— Сегодня ты тоже как будто работаешь, Дим, — заметила она, и Диме почудился в ее словах непонятный пока намек. Впрочем, уже то, что она не пообещала обязательно проверить его показания, давало надежду, что в его слове она не сомневается. Выходит, что-то другое.

Он заглянул и во вторую и поднял на Лену глаза.

— И что это значит?

Она склонила голову набок, как будто ждала объяснения от Димы.

— Милосердов сказал, что Дуденко хотел с тобой поменяться, чтобы поехать на свадьбу, — проговорила она и продолжила до того, как он собрался с мыслями: — Судя по всему, ты не в курсе?

Дима поморщился: ему все это определенно не нравилось. Они с Глебычем, конечно, не были друзьями, но чтобы тот о свадьбе ни разу не заикнулся? Та ведь еще базарная баба.

— Нет, Лен, не в курсе, — старательно спокойно подтвердил он. — Никто ко мне по поводу подмены не подходил. И я не понимаю, почему…

— Я так и знала! — торжествующе заявила она, не став его дослушивать. — Это все звенья одной цепи, Дим! И если найти правильную ниточку и потянуть за нее, можно распутать все это дело!

Она посмотрела на него столь проникновенно, словно подозревала, что у Димы эта ниточка уже была. И он должен был признать, что она не совсем не права.

— Не вижу логики, — тем не менее возразил он, не желая бездоказательно обвинять кого бы то ни было. Сам накушался и никому не желал подобного. — Ты как будто согласилась, что я не имею отношения к проблемам сервиса. А сейчас цепляешься за ошибки в табелях, пытаясь пришить их к…

— Да ни к чему я не цепляюсь, Дим! — снова перебила его Лена и даже ногой топнула, сердясь на него за недогадливость. — Я пытаюсь тебя убедить в том, что все это не случайное совпадение! Кто бы ни стоял за все этой мошеннической схемой, у него явно на тебя виды!

Ее пылкость произвела на Диму куда большее впечатление, чем ее слова. Он не помнил, когда бы Ленка позволяла себе сильные эмоции. В голове от них зашумело.

— Какие еще виды, Лен? — тупо спросил он. — Я не собираюсь…

— Господи, какой же ты трудный иногда, Корнилов! — показательно взялась за голову Ленка. А следом ошарашила: — Тебя хотят подставить! Это же очевидно!

Дима звучно выдохнул.

— Ты с ума сошла, Черемуха! Как ты себе это представляешь?

Она пожала плечами, но ничуть не смутилась.

— Я не знаю как, — честно ответила она. — Но абсолютно уверена в том, что то, что ты называешь ошибками, никакие на самом деле не ошибки. Это делается целенаправленно! И если понять, что именно происходит в те дни, когда тебе ставят неправильные смены…

Дима покачал головой. Он был согласен с тем, что такие замены выглядели странновато, но вполне допускал мысль, что Николай Борисович просто зарапортовался и что-то напутал в общем обилии дел, и совершенно не верил в преднамеренность таких ошибок и попытках тем самым подвести его под монастырь. Это было что-то из шпионских фильмов, которых, очевидно, пересмотрела Черемуха.

— У меня алиби, — улыбнулся он, желая немного успокоить Ленку, которая принимала всю эту историю слишком близко к сердцу. — Глупо рассчитывать подставить человека, у которого есть алиби.

Однако она и с этим оказалась не согласна.

— Алиби — это хорошо, — сделала одолжение Ленка. — Но это единичный случай, Дим. А вот сегодня например? Есть у тебя какие-то планы при свидетелях? Или в другие дни, когда тебе рабочие дни неверно ставили? Я не проверяла еще, но, уверена, найду, и не один!

— Сначала найди, Лен! — жестко отпарировал Дима: ему, признаться, эти фантазии начали надоедать. — А потом обвиняй Милосердова! Ты же на него снова взъелась, я не ошибаюсь?

— Не ошибаешься! — огрызнулась Лена, тоже не довольная его твердолобостью. — Только он может проделывать все эти вещи с ведомостями, табелями, отчетами, деталями! Он руководит предприятием, и никто, кроме него, не имеет доступа к документам! Он набирает себе сотрудников, которые его устраивают и которые будут делать то, что он скажет! Он и тебя мог принять только потому, что ему козел отпущения был нужен, а у тебя СИЗО за плечами!..

— А если ты все-таки не права, Лен, и Николай Борисович не имеет ко всему этому никакого отношения? — уже мягче заметил Дима, признавая, что при всех этих вводных она иначе и думать не могла. — Он же столько лет с твоим отцом в одной команде работал и, кажется, не имел от него никаких нареканий.

— Значит, он просто отвратительный управляющий, не справляющийся со своими обязанностями! — отрезала Лена и на этом не остановилась. — А ты — болван, который не хочет видеть дальше своего носа! Нашел себе идола и молишься на него, считая праведником! Зря я вообще на тебя понадеялась! Кирилл предупреждал, что ничего путного из этого не получится, а я ему не поверила! Вот теперь и расхлебываю!

Дима свел брови и сжал кулаки. Кажется, он не заслуживал по меньшей мере половины из ее обвинений, но не это задело за живое.

— Какой Кирилл? — напряженно спросил он, хотя ответ и так был ясен.

— Догадайся! — съязвила Ленка и, резко развернувшись, направилась обратно в сервис, оставив Диму тяжело дышать от мигом захлестнувшей ревности.

Догадайся!

Чего тут догадываться, когда на Ленкином горизонте маячил только один Кирилл, способный просветить Ленку о том, что ничего путного из Корнилова не получится? Носивший совсем не романтичную фамилию Жнечков, зато сумевший не просто найти свое место в жизни, а отхватить тепленькое под солнцем. В отличие от Димы.

Выходит, Ленка снова с ним встречалась? Да не просто встречалась, а перемывала своему бывшему косточки, пока Дима пытался придумать, как помочь ей и ее сервису выбраться из ямы? А ей вовсе и не нужна была его помощь, когда Жнец одним словом мог оградить этот самый сервис от любых неприятностей или купить Ленке новый, если сильно попросит.

Кретин!

Дима с силой пнул попавшийся по дороге кусок кирпича