Кира отодвинулась, и Леся, вынырнув из-под нее, перевела дыхание.

– Думала, что задохнусь, – пожаловалась она, когда немного отдышалась. – Ты не могла полегче?

– Извини.

– Не извиню.

Переговариваясь, подруги встали, помогли друг другу отряхнуться и с любопытством взглянули в сторону дома. До него было рукой подать.

– Ну что? Пошли?

– Да.

Но стоило Лесе вымолвить это словечко, как внезапно со стороны дома раздались выстрелы.

– Пригнись! – крикнула Кира. – Стреляют!

Из дома прозвучало несколько выстрелов, а затем снова все стихло.

– Что это было? – прошептала Леся.

– Кто его знает. Может, мальчишки баловались. Петарды жгли или еще чего.

– Пойдем?

– Ну раз уж мы все равно тут, пойдем, конечно.

И девушки двинулись к дому. Участок был старательно обихожен, но на нем было мало растительности, а хозяйственных построек и вовсе не видно.

– Это что за участок такой? – ворчала Леся, со страхом поглядывая в сторону дома и поминутно ожидая новых выстрелов. – Деревца – прутики. Ни беседки основательной, ни сарайчика. Совершенно негде спрятаться!

Подругам не оставалось ничего другого, как броситься к дому бегом, надеясь, что они пересекут пространство раньше, чем их заметят. У них все получилось великолепно. Девушек никто не заметил, во всяком случае, сигнала тревоги и криков: «Чужие! Стреляйте по ним!» – не последовало.

Девушки оказались возле дома. И с радостью увидели, что их интуиция сработала на славу. Одно из окон первого этажа оказалось открытым. Кира показала на него взглядом Лесе.

– Нам туда.

– Высоко.

– Давай я тебя подсажу.

– Лучше я тебя. Ты легче.

Только чрезвычайные обстоятельства могли заставить Лесю признать этот факт. Кира оценила жертву подруги по достоинству. И кивнула ей:

– Подставляй руки!

Леся подставила сложенные руки, Кира встала на них ногой:

– Р-а-аз!

И она взлетела к окну. Уцепилась рукой за подоконник, подтянулась и легла животом на него. В комнате никого не было. Кира прислушалась и убедилась, что ее маневр не вызвал никакого отклика, прошел незамеченным. И высунувшись на улицу, прошептала мнущейся внизу Лесе:

– Давай руку!

Втянуть Лесю наверх было куда трудней, чем забраться самой. Кира даже застонала сквозь стиснутые зубы, таких усилий ей это стоило. Леся извивалась гусеницей и цеплялась ногами за бревна, помогала изо всех сил. И в конце концов подругам все же удалось невозможное. Кира затащила Леську наверх, в дом.

Тяжело дыша, Кира призналась:

– Никогда так не уставала.

– Спасибо тебе.

– Потом благодарить будешь.

– Что теперь?

Но Кира вместо ответа приложила палец к губам:

– Тихо! Слышишь?

Леся прислушалась и кивнула.

– Да. Голоса чьи-то.

– Пойдем туда. Только осторожно.

И девушки крадучись двинулись в направлении двери, из-за которой доносились голоса. Чем ближе они подходили, тем больше изумлялись. Обрывки разговора, а главное, голоса, которые вели беседу, заставляли подруг думать: уж не сошли ли они с ума?

– Ты слышишь то же, что и я?

– Да.

– Может быть, это запись?

– Может. Давай посмотрим.

Подруги подкрались к заветной двери и приоткрыли крохотную щелочку. Но как ни мала была эта щелочка, увидели через нее подруги достаточно. И больше уже не сдерживаясь, они распахнули дверь настежь и одновременно воскликнули:

– Это как же понимать?!

Их возмущение легко можно было понять, если увидеть ту же картину, что предстала перед глазами подруг. Симпатично обставленная комната, в центре нее стоит стол овальной формы, за которым и возле которого расположилось человек десять мужчин. Тут были Таракан и его люди, майор со своими ребятами, но самое удивительное тут были Эдик с Лисицей.

Целые и невредимые, насколько могли видеть подруги, их пропавшие без вести мужья сидели сейчас возле стола и как ни в чем не бывало разговаривали с другими мужчинами.

Какое-то время подруги стояли, разинув рот и не веря тому, что видят. У них было сильное искушение протереть хорошенько себе глаза. И лишь после того, как их мужья вскочили на ноги и двинулись к ним, подруги обрели дар речи и опять же вместе воскликнули:

– Это что ж такое делается!

Их возмущение не помешало мужчинам заключить своих любимых женщин в объятия. Но целуя их, они слышали от девушек лишь упреки:

– Мы вас всюду ищем!

– Ночей не спим!

– Все глаза выплакали!

– А вы тут… расселись… разговариваете, как ни в чем не бывало!

Слезы обиды уже готовы были хлынуть из глаз подруг.

И Лисица спросил:

– Вы что, не рады, что мы живы?

– Рады, конечно, – призналась Кира, шмыгнув носом и улыбаясь. – Но все равно обидно.

А Леся добавила:

– Вы что же, в плену не были?

Лисица улыбнулся:

– Милые вы мои! Так вот чего вы дуетесь! Скажите, вас сильно утешит, если я скажу, что освободили нас буквально за несколько минут до вашего появления в доме? А до этого мы были закованы, спутаны по рукам и ногам так основательно, что и пошевелиться толком не могли. Вот, взгляните, следы остались на руках.

На запястьях у мужчин и впрямь были видны глубокие ссадины, следы от наручников. Да и сами мужчины, как теперь видели подруги, выглядели бледными и похудевшими. И жалость к своим любимым немедленно вытеснила из сердец подруг все другие чувства, кроме раскаяния.

Теперь уже подруги кинулись целовать своих мужей:

– Бедные!

– Живые!

– Как вы очутились в этом доме?

Надо отдать должное, мужчины не стали дуться на своих любимых.

– Обыкновенно очутились, – сказал Лисица. – Как все пленники.

– Нас привезли сюда в багажнике машины, – пояснил Эдик.

– В багажнике!

– И никто этого не заметил?

– С охраной тут полная беда, – хмыкнул Эдик. – На въезде сидят охламоны, которые из будки даже выйти не потрудились.

– Но вы были в сознании, когда вас везли сюда?

– В полном.

– Почему же вы тогда не кричали?

– Почему не звали на помощь?