Как странно.

Я-то думала, до слушания еще дней пять, или пара недель.

Но завтра?

Правда, Ленора – специалист, и, наверное, по опыту знает, как лучше делать такие вещи.

Может, это все равно что быстро отклеить пластырь с ранки.

Если быстро, то не больно, потому что самое худшее – это не боль, а ее предчувствие.

Может быть, именно поэтому Ленора сказала мне о суде только сейчас.

Я прощаюсь с ней и ухожу в библиотеку.

Войдя внутрь, я прижимаю ладони к лицу.

Быстро дышу. Но не плачу.

Я думаю о Маи, Куанг Ха, Патти и Делле.

Меня от них заберут.

А как же я без них?

Я иду прямиком в свой любимый угол, на втором этаже, у окна.

Там всегда много света.

Беру книгу по астрофизике. Давно я не думала о таких крупномасштабных явлениях.

Наверное, я слишком зациклилась на мелочах. Цеплялась сознанием за мелкие детали.

Я читаю про галактики, про космическое микроволновое излучение, и мне становится легче дышать.

Я представляю себе Вселенную и себя во Вселенной.

Я – звездная пыль.

Золотисто-коричневая пылинка.

Крошечная частица огромного бескрайнего мира.

Когда приходит время, я выхожу и сажусь на ступени.

Я думаю о семье Нгуен.

Что будет теперь – они уедут из «Садов Гленвуда»? Делл опять переедет в квартиру двадцать восемь? Может быть, они снимут другую квартиру и останутся жить в доме.

Маи будет скучать не только по мне; ей будет очень грустно без двухэтажной кровати и без стенного шкафа.

И что будет с Чеддером?

А если они останутся, я буду приходить к ним в гости по выходным.

Буду помогать с садом.

Дойду пешком или даже позвоню Хайро и попрошу отвезти.

А можно побольше бегать и придумать маршрут до «Садов Гленвуда» и обратно.

Делл появляется внезапно.

Я не видела, как он подходил. Он так тихо шел, или это я ничего вокруг не замечаю?

Он садится рядом.

Молчит.

А потом утыкается себе в колени и плачет.

Звук такой, будто его душат.

Я сижу рядом и поэтому делаю то, что делала в таких случаях моя мама.

Обнимаю его за плечи и тихо нашептываю:

– Ничего, ничего. Все будет хорошо.

Это его окончательно добивает.

Он уже просто рыдает.

Потом он поднимает лицо и смотрит на меня. Я все еще обнимаю рукой его сгорбившуюся спину.

В его глазах я вижу нечто знакомое.

Взгляд человека, у которого разбито сердце.

Я знаю этот взгляд.

Патти закрыла салон пораньше, села на автобус и поехала домой.

На улице было пасмурно, и по долине гулял буйный ветер. Он нес с собой пыль и песок, и на зубах у Патти тотчас заскрипело.

Она чувствовала вкус песка у себя на языке.

Войдя в квартиру, Патти увидела, что Куанг Ха сидит за столом и делает уроки.

Он никогда не делал уроки за столом.

Он только телевизор смотрел.

Когда Патти вошла, он мельком взглянул на нее и снова уткнулся в тетрадь.

Не говоря ни слова.

Патти заметила, что он чуть подергивает ногой. Туда-сюда. Не дрожь, но похоже.

Она вышла в коридор.

Маи была у себя, лежала на верхней койке двухэтажной кровати лицом к стене и прижимала к груди кота.

Значит, они все знают.

Патти подошла ближе и встала в дверях.

– Нам надо поговорить.

Она шагнула к кровати и положила руку на шелковистые волосы дочери.

– Это временно.

Тут вдруг раздался голос Куанг Ха. Громкий.

– Ты всегда так говоришь. Временно, временно! Когда что-то длится долго – какое же это временно!

Патти вновь вышла в гостиную и встала перед сыном. Вслед за ней показалась Маи.

Куанг Ха посмотрел на них дерзко, в упор.

Но голос его был голосом маленького мальчика, а не подростка.

– Пусть она останется у нас.

Патти обняла сына и долго так стояла.

Подошла Маи и тоже прижалась к ним.

На улице сгущались сумерки. В кухне было открыто окно, и оттуда доносился какой-то звук. Непривычный, новый звук, вплетавшийся в уличный шум и разноголосицу.

Это шелестел бамбук в новом саду.

Они стояли и слушали шепот тысячи листьев.

Делл проснулся посреди ночи.

Он попытался заснуть снова, но вертелся то так, то эдак, пока ему не стало казаться, будто он делает зарядку.

В 2:47 он совершенно вымотался, но уснуть все равно не мог и поэтому встал.

Он не стал переодеваться, остался в пижамных штанах и футболке, а сверху натянул ветровку и обулся.

И спустился вниз, во двор.

На улице было холодно. Идя туда, где лежал свернутый в кольцо зеленый шланг, он видел пар от своего дыхания.

Он включил воду и стал смотреть, как при свете растущей луны из шланга льется струя льдистого серебра.

Было страшно холодно, но Делл не спешил и хорошенько полил новый Ивин сад.

Вьющаяся жимолость вымахала уже выше него, и, приглядевшись, Делл обнаружил, что один из бутонов на ней начал раскрываться.

Он точно знал, что цветок будет великолепный.

Я открываю глаза. Слышу посапывание Маи на верхней койке, но больше во всей квартире ни звука.

Очень странно. В мире, где живет Патти Нгуен, тихо не бывает.

В нем непрестанно готовят еду, моют посуду, гудят пылесосом, моются в душе.

Но сейчас – тишина.

Просто еще очень рано.

Вчера вечером Делл отвез меня поужинать в вегетарианский ресторан «Весело-зелено».

Он хотел меня подбодрить.

Сказал, что они пытаются как-то договориться.

Когда мы вернулись в «Сады», я изо всех сил делала вид, что ничуть не опечалена.

Я смотрю на часы. 4:27 утра.

Куанг Ха спит на кушетке.

Выходящие на улицу окна гостиной задернуты занавесками.