дело с крепким орешком. Если ты не можешь устроить ловушку убийце, то остается ждать, пока он сам допустит ошибку. Рано или поздно ошибаются все.

— Да, знаю. Но мы ведь не можем просто так сидеть и ждать, когда он убьет следующего человека!

— Мне знакомо это чувство. Ты делаешь все возможное, чтобы предотвратить беду, однако не знаешь, куда и когда обрушится следующий удар. И если это произойдет, ты почувствуешь себя виноватым.

Айзенберг кивнул.

— Можешь что-нибудь нам подсказать?

— Ну, если у вас нет явных улик, то нужно работать с неявными.

— Что ты имеешь в виду?

— Преступник каким-то образом познакомился со своими жертвами. Если я тебя правильно понял, то пропавшие не знали друг друга вне игры, так?

— За исключением Хинриксен и Гелерта. Насколько нам известно.

— Значит, получается, что он познакомился с ними в игре. С другой стороны…

— Да?

— Я не очень разбираюсь в этих играх. Но судя по тому, что ты мне рассказал, в них играют анонимно. Тогда вопрос: откуда он узнал, где они живут?

— Может быть, он просто спросил.

— Если так, то этот вопрос должен всплыть где-то в чатах, правильно?

Айзенберг едва сдержался, чтобы не стукнуть себя по лбу.

— Точно! Как же я сам не догадался! Теперь у нас есть зацепка. Когда мы общались с преступником, он использовал анонимный сервер.

— Это — тоже подсказка. Если ты найдешь диалоги с персонажем, которым управляет игрок с анонимного сервера, то можешь смело предположить, что нашел преступника.

— Ты прав. Но что с того? Я же не смогу установить его личность по IP-адресу.

— Наверное, не сможешь. Но, может быть, игрок сказал в игре что-то такое, что укажет на его личность.

Айзенберг кивнул.

— Очень полезная мысль! Спасибо!

— Если вы сцапаете этого типа благодаря моему совету, то с тебя — пиво.

Айзенберг улыбнулся.

— Обойдемся без условий. Я лучше тебя прямо сейчас угощу.

Остаток вечера они провели в разговорах о старых добрых временах и общих знакомых. Прощались они за полночь. Айзенберг выпил пару лишних кружек и теперь не очень твердо стоял на ногах. Он помахал рукой Хэгеру, когда тот садился в такси.

Ясный ночной воздух помог разогнать туман в голове. По дороге домой главный комиссар обдумывал слова друга. Да, мысль была дельная. Утром он первым делом снова посетит Snowdrift вместе с Виссманном, которому поручит проанализировать диалоги пропавших игроков.

Он дошел до пансионата, располагавшегося в тихом переулке, к югу от бывшего аэропорта «Темпельхоф». Поднялся на второй этаж, где находилась его комната. Дверь была не заперта. Наверное, любопытная старуха снова рылась в его комнате. Она не желала признавать это пространство его личным.

В темноте он нащупал выключатель, но лампочка, похоже, перегорела. Шторы были задернуты, с улицы свет практически не проникал. На едва заметное движение за своей спиной он не успел обернуться и тотчас почувствовал затылком холод металла.

— Закройте дверь!

Приказ был отдан хриплым, чуть более громким, чем шепот, голосом. Айзенберг остолбенел и вмиг протрезвел.

— Кто вы?

— Я сказал закрыть дверь. Только тихо.

Пришлось повиноваться. Главный комиссар был в своей стихии и прекрасно знал, что в такой ситуации нельзя геройствовать. Поскольку здесь, в пансионате, держать служебный пистолет было небезопасно, он хранил его в оружейном шкафу в УУП. Но даже если бы пистолет был сейчас при нем в кобуре, то ему все равно не осталось бы ничего иного, кроме как подчиниться требованиям незнакомца.

— Сядьте в то кресло.

— Что происходит? Вы понимаете, какую кашу завариваете?

Незнакомец тихо рассмеялся.

— Давай, двигайся.

Айзенберг сел в кресло рядом с кроватью. Старомодная настольная лампа, включенная незнакомцем, стояла так, что светила комиссару в лицо, и он не мог видеть ничего дальше нее.

— Сидите и не шевелитесь. Мне терять нечего, как вы знаете.

— Кто вы? Что вам нужно?

— Что мне нужно? Увидеть правду. Разбудите меня!

— Я не могу. Я не админ. Я вам это уже говорил в Горайе.

— Не повезло вам, господин комиссар. Тогда вы просто деталька этой чудовищной шарады. И я вынужден удалить ваше виртуальное тело. Внезапное исчезновение полицейского, да еще сотрудника Берлинского УУП, привлечет намного больше внимания, чем пропажа студентиков.

Айзенберг лихорадочно соображал.

— Ну, хорошо, предположим, я админ. Что мешает мне просто вас удалить?

— Именно этого я и хочу. Мне все равно, что ваша симуляция сделает с моим телом. Я хочу одного — покажите мне действительность!

Айзенберг тоже хотел лишь одного — совета Морани, как ему сейчас лучше поступить с этим психопатом.

— А что, если все не так, как вы представляете?

Помолчав, незнакомец ответил:

— Что вы хотите сказать? Вы хотите сказать, что у меня… у меня нет тела? Или что я — всего лишь компьютерная программа? — спросил он и издал нечто вроде хрипа. — Неправда!

Айзенберг понимал: любое неверное слово может вызвать у психа приступ ярости или паники с, возможно, летальным исходом для жертвы.

— Я прочитал книгу, — сказал он. — «Симулакрон-3».

— Да? И?

— Я понимаю, чего вы хотите. Но допустим, что все не так, как вы думаете. Представьте, что и мир, и эта комната — все существует. Мы оба состоим не из битов и байтов, наши тела — настоящие, как и тела тех пяти людей, которых вы убили. Тогда получается, что вы готовы уничтожить ваш единственный мир, вашу единственную жизнь!

Незнакомец хрипло засмеялся.

— Прекратите свои психологические трюки! Вас, админов, им обучают? И как же вам полагается действовать, когда кто-то замечает иллюзорность созданного вами мира?

— Что вы сделали с телами?

— Не уходите от ответа! Вы или здесь и сейчас освободите меня из тюрьмы, или станете следующим пропавшим!

— Вы не замечаете, что ваши слова нелогичны? Если бы я был админом, вы бы не смогли мне угрожать. Это я сделал бы так, чтобы вы пропали, или наколдовал бы здесь группу быстрого реагирования, которая схватила бы вас и отвезла в психушку. Но поскольку ничего такого я не делаю, то, значит, я простой смертный. И в таком случае все ваши угрозы — не по адресу.

— Вам меня не провести. Я прекрасно понимаю, что вам плевать на вашу телесную симуляцию. Но когда главный комиссар Айзенберг исчезнет, ваш эксперимент заметно пострадает. Возникнет множество неудобных вопросов. Об этом расскажут в газетах. Люди наконец-то поймут, что происходит. Хотите этого?

Его голос стал громче, тон — настойчивее, а самого его слегка затрясло. Незнакомец был в шаге от нервного срыва.

— Я хочу, чтобы вы опустили пистолет и мы вместе положили конец этому безумию,