карауле, и ему нужно подготовиться. Обещал, что вернется в течение часа, — просто ответил волк.

— То есть, пока де… пока Володька готовится к дежурству, Ждан занимался изготовлением спального места? — подвела я итог, поражаясь таким странным и неожиданным приоритетам этих двух мужчин.

— Я хотел загладить вину! — попытался оправдаться Ждан.

— Это которую? За то, что доломал мне койку своей тушкой или потому что хотел меня использовать в качестве наживки? — поинтересовалась я, сложив руки на груди.

— Ну… — начал он, что было красноречивее слов. — Одно другому не мешает, — нашелся охотник, отчего я закатила глаза и потерла пальцами переносицу. — Дарина, если ты все слышала, то должна понимать, что мой план — лучший из того, что есть! Другого, на самом деле, и нет вовсе!

— Ага, а широченная кровать должна была как-то меня подвести к «правильному решению»? — подняла я брови в изумлении.

— Ну чего ты артачишься? Я же как лучше хочу! И тебя убережем, и супостата накажем и… семью создадим. Я ведь не отказываюсь от слов и готов взять на себя ответственность за твою судьбу, Дарина.

— Свадьба?

— Именно! Если не веришь в мою честность, хоть сейчас можем в деревню пойти! Я с батюшкой договорюсь, нас быстро повенчают.

После данных слов я вдруг не нашлась с достойным ответом. Кроме:

— Странная самоотверженность. Вы, охотники, все такие: готовы жениться на первой встречной?

— Не каждая первая встречная — красивая ведьма, которая, к тому же, спасла тебе жизнь, — криво усмехнулся Ждан, добавив патоки в голос.

— Ты меня не знаешь, — покачала я головой. — Твоя поспешность может говорить либо о том, что ты неразборчив и непостоянен, либо о том, что ты готов пойти даже на подобные жертвы, лишь бы получить желаемое. И сейчас я не себя в твоих женах имею в виду, — холодно произнесла я, пристально всматриваясь в лицо помрачневшего охотника. — Почему поимка чернокнижника так важна для тебя?

— Это сложно, — нехотя мотнул он головой и сжал кулаки. — Это касается семьи. Оставить его так просто я не могу.

— Хочешь рассказать?

— Нет, — качнул он головой. И судить того я не могла. Сама не любила говорить про свою семью.

— Мне жаль.

— Мне тоже. Прости, что все так резко и спонтанно. Но пообещай, что, по крайней мере, подумаешь над моим предложением. Оно выгодно для всех.

— Я… я подумаю, — выдала я с трудом, хотя первым порывом было крикнуть: «Нет». — А пока у меня другие заботы. Нужно еще ужин приготовить и хоть как-то ночь пережить.

— Так что, кровать не нужна? — обиженно уточнил Ждан.

— Да делайте уже, что хотите! — устало махнула я рукой. — Ах да, раз такое дело, спать вы сегодня будете в сарае. Володька придет — передайте ему. Стеречь ведьму, так стерегите, чтобы жизнь сахаром не казалась.

***

Ужин прошел относительно спокойно, после которого демон, ничего толком не объяснив, снова исчез, о чем-то посовещавшись с Велесом. Ждан, тем временем, разобрал кровать… но лишь для того, чтобы собрать уже в горнице, по итогу заняв практически треть всего жилого помещения. Пришлось скинуть на постель все имеющееся тряпье и застелить старым полушубком. До полноценной перины не дотягивало даже с натяжкой, но, хоть, не на голых досках.

Затем пришла пора готовиться ко сну, для чего я всех выгнала во двор, разрешив топить печь в бане, чтобы греться, хотя все мужчины должны были быть морозостойкими. Но всякое же бывает!

И все же на душе у меня было неприятное чувство, что этот день просто так не закончится.

Посмотрела на широченную кровать, на которой можно было раскинуться даже поперек, а затем полезла на свою печь, решив, что на таком плацдарме одной в ледышку превратиться быстрее, чем до меня доберется чернокнижник.

Погасила свечу, поправила занавеску на печи, а после свернулась на теплой лежанке в клубок и почувствовала, как стало грустно и тоскливо, отчего слезы сами собой стали собираться в уголках глаз. Захотелось утешения, кого-то родного и близкого, кто бы успокоил и пообещал, что все наладится. Даже если это будет ложью.

И, не заставив себя ждать, на печь запрыгнула и легкими шагами прошлась по покрывалу кошка, чтобы в неуверенности замереть напротив моего лица, вместо того, чтобы по обыкновению забраться ко мне под одеяло и свернуться клубком рядом с моей грудью.

Молча приподняла одеяло, а кошка непривычно улыбнулась и, не медля, заняла свое место, положив ушастую голову на подушку, и быстро лизнула меня в щеку. Так же, как меня когда-то целовала мама.

— Мы справимся, Даринушка, — очень тихо прошептала Липа.

Я молча кивнула, боясь, что начни отвечать, момент испортится, появятся закономерные «но»…

Вместо этого прикрыла глаза и попыталась уснуть. Но ни у меня, ни у Липы, судя по всему, это так и не вышло, даже через час. Потому что мы моментально распахнули глаза и уставились на прорезь между занавеской и дымоходом, чтобы рассмотреть происходящее в горнице, когда услышали скрип входной двери.

Глаза уже достаточно привыкли, и мы без труда узнали вошедшего из сеней: Володька.

Тот, стараясь создавать меньше шума, прошелся по комнате, но, в отличие от нас, к темноте не привык и не увидел опасности в том месте, где прежде было пусто, а сейчас стояла постель.

В тот момент, когда мужчина наткнулся ногой на ножку пудовой кровати, я поняла, почему демоны так ненавидят пребывать в человеческом обличье: ни в темноте не видишь, к боли не устойчив, а человеческий язык не приспособлен к наречью Мрака. У меня несколько лет ушло, чтобы научиться правильно выговаривать большинство демонских ругательств.

Тем забавнее и жальче было наблюдать за скачущим на одной ноге мужчиной, который сквозь зубы матерился, но в конечном итоге, в попытке выговорить самое забористое, просто прикусил себе язык.

Мы с Липой, прищурились и скорчили гримасы сожаления и сочувствия, но на этом ничего не закончилось.

Демон все же обошел кровать, посмотрел на нее светящимися от бешенства глазами, перевел взор на печь, заставив нас с Липой замереть и даже затаить дыхание. Демон пожал плечами, почесал затылок, а после осторожно присел на край постели. Слегка попрыгал на ней, проверяя на надежность. Решил, что должна выдержать, затем лег, укрывшись своим же одеялом. На мгновение мне даже