— Я попрошу… нет… потребую, чтобы она сохранила вам жизнь, — передвинула ладью маг серы и пламени. — Вы мои гости, которых я пригласила. Это позорит меня, если я позволю вам умереть от рук моей семьи.

— Этого хватит? — Ганс не глядел на Ашаю, он вывел второго слона на середину поля.

— Я защищу тебя грудью, пусть сначала убьёт меня, — чинис подняла полный твёрдой решимости взгляд.

— Это очень… смело с твоей стороны, — поднял на неё взгляд в свою очередь Барон. — Но зачем тебе это?

— Потому что… — произнесла тихо Ашая, у неё в горле стал ком и на глазах навернулись слёзы.

— Тебе шах и мат, — хитро улыбнувшись проговорил Ганс.

— Что? — не поняла та, но опустив глаза, осознала, что попала в ловушку Барона. — Ну и сволочь…

Ашая не успела договорить, когда он уже перегнулся через доску, правой рукой сбил фигуры, а левую запустил ей в волосы, и их губы слились в поцелуе.

Никто в замке не осмеливался говорить о характере ранений Повелительницы во время неудавшегося покушения. Но Ганс знал об увечье из рассказа Кольгримы. Асатесса смотрела на него только одним глазом. Тем не менее, годы во дворце Вечного Господина приучили его не пялится на что-то, даже если это выглядело ужасно.

— Долгих дней жизни тебе, о Повелительница, — преклонил колено Ганс и Абдигааш вместе с ним.

— И вам долго жить и здравствовать, — ответила Асатесса указывая, чтобы они поднялись. — Я безмерно рада, что вы доставили мятежника Савата. Однако не могу судить его пока он… в таком состоянии. Мне доложили, что вы крепко его побили. Могут поползти слухи, что я пытаю высокородных.

— Он оказал нам сопротивление, и был ранен в бою, — выпрямился во весь рост Ганс. — Его пленение не было лёгким. Кольгриму, чернокнижницу, что сделала возможным проникновение в крепость, и также клялась вам в верности, схватили люди мятежника.

— Мне говорили, что вы вернулись лишь вдвоём, — Повелительница сверлила собеседника единственным уцелевшим глазом. — И я не думаю, что они причинят ей вред, пока их господин у меня.

— Они могут пойти на переговоры, — спокойно ответил Барон. — Я понимаю, что князь Сават очень важен для вашего следующего хода. Однако счастливое освобождение преданной вам слуги, не пожалевшей себя при исполнении вашего поручения, также, безусловно, покажет вашу заботу тем, кто лоялен вам. Несмотря на их… происхождение и… отношения к искусствам отличным от магии серы и пламени.

Асатесса смотрела на собеседника мутным взглядом. Тот выполнил своё домашнее задание на пять с плюсом и уже знал о декрете для магов, проповедующих учения, отличные от основного. Хотя это и не было тайной, об этом можно было узнать, просто пройдя по коридору. Судачили о скором прибытии во дворец всяких чернокнижников и заклинателей льда и тьмы много. Ганс развернул вызволение Кольгримы в политическое русло. Повелительница не собиралась бросать чернокнижницу «в лапах» прихвостней Савата по двум причинам. Во-первых, она была ценной фигурой, способной сделать многое. Во-вторых, той, что спасла её от демона и могла, при необходимости, спасти ещё раз, судьба Кольгримы не была безразлична. Но то, как выглядело дело в голове Асатессы теперь, не оставляло ей выбора. Жест доброй воли превращался в обязанности и это её откровенно злило.

— Я немедленно пошлю людей, которые договорятся о вызволении узницы, — наконец проговорили Повелительница.

— С вашего позволения, я бы возглавил этих людей, — произнёс Барон, коротко поклонившись.

— Нет, — не терпящим возражений тоном, произнесла Асатесса. — Я направлю князя Немиса для этой миссии. Он лучше справится с этой задачей. Переговоры с чужеземцами, что только похитили их князя не приведут… к желаемому результату, — она вскинула брови в привычном жесте, но тут же поморщилась, так как натянутая кожа сразу дала знать о ране.

— Я могу сопровождать их тайно, — предложил Ганс.

— И снова нет, — раздраженно произнесла Повелительница. — Твоё следующее поручение не требует отлагательств. Тебе необходимо выследить и убить тварь, что напала на дворец, убила моих подданных и покушалась на мою жизнь, а также привести во дворец предательницу, что натравила этого демона.

«Опять», — метнулось в голове у Барона, хотя где-то в глубине души он был рад, что ему выпадает возможность поквитаться с обидчицей Ашаи.

— Могу я хотя бы, попросить перед тем, как Абдигааш присоединится ко мне, чтобы он тайно отправился с князем… — начал он.

— Абдигааш останется во дворце и поможет с обучением гвардии. В ту ночь врасплох застали многих хороших воинов и теперь, дабы закрыть эту брешь, менее опытным бойцам придётся заниматься с мечом в два раза усерднее, в чём им поможет мастер меча.

Товарищ Ганса внимательно наблюдал за Асатессой и сохранял при этом молчание. Он заметил, что нечто изменилось в ней, покушение повлияло на неё. Дыхание смерти одновременно и закалило её, доказав, что всё происходящее ни какая-то игра на доске, где в расход идут никак не относящиеся к ней фигуры, но самая реальная борьба за жизнь, и, одновременно, надломило её: она пыталась быть везде, навязывать свою волю, не упустить ничего. В ней угадывалась тихая паника, пришедшая с осознанием. Мастер меча подумал, что, возможно, плетя заговоры против прошлого правителя, нынешняя Повелительница не успевала испугаться, так, как страх проник в неё сейчас: глубоко, как древоточец в дуб. И только хороший слух внемлет, как в скрипе дерево выдаёт внутреннюю болезнь.

— Повелительница, — снова попытался возразить Барон. — Я едва не погиб, когда сражался с прошлым демоном…

— Но ты убил его, — подвела итог Асатесса, не дав ему договорить. — Чем не может похвастаться здесь никто. Можешь взять тех людей, кого сочтёшь нужным. Но Олетта и Абдигааш останутся во дворце.

Повисла тишина.

— Я могу сообщить завтра, кого я возьму? — задал вопрос Ганс.

— Да, отдохни сегодня во дворце, — ответила Повелительница. — Но завтра после того, как солнце будет в зените, ты уже должен идти по следу нашего врага. Можете идти.

Как только оба наёмника поклонились и вышли, рядом с кроватью Асатессы буквально из воздуха возникла Солана. Повелительница даже не вздрогнула. Она прекрасно знала, что, по настоянию управительницы дворца, теперь многие стены делались со скрытыми дверями, благо деревянная конструкция верхних этажей здания позволяла заменить секцию стены практически за утро. Пользуясь ремонтом разбитых покоев главы Серных гор, Солана организовала «ремонт» во многих покоях, делая сквозь комнаты проходы и лазы, позволявшие в определённых ситуациях сделать спасение первых лиц дворца более лёгкой задачей. А оборону комнат лишь формальностью. Некоторые придворные знали о новых особенностях стен в своих покоях, от других это удавалось скрыть, но полную карту тайных ходов знала лишь управительница.

В голову Асатессы вдруг пришла мысль, что именно предательство Соланы, если таковое будет иметь место, может с большей долей вероятности прервать её жизнь.