— Идем опять через кухни, — Пепел, зажав костыль подмышкой, уже вовсю шуровал отмычкой в замке черного хода. — Пока то загадочное представление возле центрального входа не закончилось.

— Угу, — равнодушно согласилась та. — Помочь?

— Палку подержи, а то там что-то заедает. Неудобно.

Через пару минут с замком Пепел справился, и вдвоем они успели проскочить через кухни к лестнице на женский этаж чуть ли не в последний момент. Слышно было, как с противоположной стороны кто-то открывает главную дверь — не иначе утренняя смена поваров пришла готовить завтрак и ставить выпечку.

Но на четвертом, куда Пепел с трудом забрался вслед за девушкой, пока что царили тишина и покой.

— А где ваш дракон в юбке? — шепотом поинтересовался Пепел?

— Ты разве не в курсе? — так же тихо удивилась Рин, крадучись пробираясь в сторону своей комнаты и поддерживая парня — палка ему сейчас была не помощница, слишком громко клацала по плитам пола. — Она же увольняться собралась.

— С чего бы? — Дари аж притормозил от удивления.

— С тебя, похоже. Вернее, с твоих призраков.

— И ведь что примечательно, — задумчиво почесал нос Пепел, прислонившись к стене прямо возле входа в комнату Рин. — Получилось-то оно все само собой, без всяких коварных умыслов с моей стороны. Не говоря уж про усилия.

— Угу. Зато как убедительно… Тихо! — девушка прислушалась к голосам внизу и посерьезнела: — По-моему приближаются. Эрдари, давай быстро к себе, пока не застукали.

Пепел тоже прислушался, кивнул и быстро поцеловал девушку на прощание:

— Увидимся за завтраком.

— Да, — и она закрыла за собой дверь.

Снизу и в самом деле поднимались, но, к счастью, не слишком торопливо. Пепел успел-таки добраться до своего второго незамеченным, сначала шустро прыгая на одной ноге, чтобы не греметь костылем, а потом на пузе съехав вниз по перилам. И даже дверь в их с Красавчиком комнату открыл и в нее протиснулся. А вот закрывать не стал, через щель прислушиваясь к голосам, звучавшим все ближе. В том числе и к голосу метресс Шрант, как ни странно. Выходит не уволилась все же? Интересно…

— Нормально у вас прошло? — приподнялся с подушки Роши и уставился на него по совиному хлопая глазами со сна.

— У нас да, — отчитался Пепел, беззвучно закрывая дверь. — А у вас? Тоже все получилось? Без осечек?

— Убью, — все так же сонно, а потому неубедительно пообещал Красавчик.

— Если догонишь, — привычно отбрехнулся Дари. — Надеюсь, цветочка уже проводил? Или под одеялом прячешь? А то я портки снимаю…

— Напугал, ага, — не слишком впечатлился тот в ответ. — Но может сначала расскажешь как прокатились?

— Утром. Сейчас я в душ и спать. Реально сил уже нету.

— Ну, утром так утром, — покладисто согласился тот, отворачиваясь к стене. — За завтраком тогда расскажете.

Но за завтраком ничего обсудить не получилось — столовая гудела слухами как улей пчелами. Кадеты всех факультетов беспорядочно сновали по залу, меняли столы и тихонько переговаривались, обсуждая сразу несколько новостей, одна другой интереснее. Пепел, несмотря на недосып, тут же влился в это кружение и разве что ушами не шевелил, улавливая и впитывая информацию.

Во-первых, говорили что госпожа Шрант и в самом деле собиралась увольняться. Правда как только она собрала вещи, в ночи ей якобы явился призрак генерала Кансти (того самого, что пятьсот лет назад неподалеку отсюда уничтожил армию рессов) и лично потребовал оставаться в академии. Что, мол, если она не внесет посильный вклад в воспитание новых непобедимых имперских воинов, он уничтожит и ее. Собственноручно.

Впрочем, кое-кто наоборот утверждал, что явился ей ресс Ютиси, противник Кансти в той эпической битве, но в эту несусветную чушь не верил вообще никто. Ведь даже младенцы знают, что от рессов призраков не остается. Да и с чего бы беловолосому вдруг заботиться о Шант Эли?

Но, так или иначе, метресса, подпитывая жуткие слухи, сидела в расстройстве за преподавательским столом и у всех на виду заедала нервное возбуждение дивными плюшками, таская их с блюда одна за другой без счета.

И вот как раз эти плюшки, вернее та, что их пекла, были второй по важности обсуждаемой новостью. Госпожа Шрант вернулась в академию не одна, а с подругой, невероятной кудесницей в плане готовки. Это подтверждали и потрясающие запахи, уже просочившиеся со стороны кухонь. Пепел принюхался и одобрительно цокнул языком — жизнь в Шант Эли обещала заиграть новыми красками. А отведав выпечки, едва не принес ей личную присягу на верность прямо сходу.

Третьей новостью стал будущий лорд Гарлат, лениво ковырявший в тарелке с кашей в гордом одиночестве. С полдюжины его «свитских» устроились чуть в стороне и явно грызлись между собой, на что тот старательно не обращал внимания. Время от времени от их недружной компании кто-нибудь откалывался и шел в сторону Гарлата, но наткнувшись на леденящий взгляд предпочитал свалить обратно. Слухи настаивали, что раскол в рядах противника случился рано утром, как только будущего лорда выпустили из карцера. Вроде бы кто-то потребовал от него каких-то объяснений, но о чем конкретно шла речь, опять-таки осталось тайной. Впрочем, объяснений в любом случае не последовало, Гарлат предпочел разогнать прихвостней, заявив, что крысы ему нахрен не нужны, пусть валят куда хотят. На причины скандала уже начали принимать ставки и Дари собирался поучаствовать.

Но самой потрясающей и настораживающей оказалась новость последняя — в Шант Эли с минуты на минуту ждали рессов. Чуть ни целую делегацию. Кто они и зачем народная молва была не в курсе, а вот личный мелкий пророк внутри Пепла не сомневался:

— Фэл, — в упор глянул на нее Дари. — Это по твою душу, башку могу прозакладывать.

Подтверждения опасениям Пепла долго ждать не пришлось. На первом же занятии, через пять минут после его начала, в аудиторию к господину Валенту шагнул предельно собранный лорд Фарнис:

— Прошу прощения, что прерываю… — начал было он, но декан жестом принял извинения, не дав продолжить.

— Да, я понимаю, все в порядке.

Остальные пока ничего не понимали, но были полны любопытства. А Пепел еще и очень нехороших предчувствий.

— Ну раз так… — ректор развернулся к аудитории и прошелся по ней внимательным взглядом, выцепив, наконец, того, кто был ему нужен: