– Не, не, не, не, – замахала руками Маша. В серовато-голубом, с буфами и гофрированным воротником, платье она была сейчас чудо как хороша, просто прелестна! Истинная красавица, синеглазая юная нимфа!

– Думаю, в университет недоросли дворянские не поедут, – безапелляционно заявила краса. – Они не любят учиться, а любят пить, гулять и веселиться.

– Оп-па! – заценил рифму король. – Ну, Марьюшка, ты у меня прям как Анна Ахматова!

– Ахмат? – Маша дернула бровью, не понимая. – Древний татарский царь причем тут? С прадедом моим воевал, великим князем Иваном. Не, я его крови не имею. Рюриковичи – да, Гедиминовичи – возможно, но Чингизиды… это вряд ли.

– Пить, гулять да веселиться, – задумчиво повторил Леонид. – В принципе, можно и этим завлечь… чем-то вроде. Ну, вот, чтоб у нас, в Оберпалене или – дай-то бог! – в Нарве была б самая модная и крутая во всей Европе светская тусовка! Чтоб хоть раз в жизни у нас побывать – да это счастье для недоросля дворянского полное, а уж если на службу… Тут все обзавидуются, точно!

– А вот я так скажу, господа…

Бывший слуга, а ныне мажордом-гофмейстер, семнадцатилетний Петер, сероглазый, лохматый и важный, тоже решил принять участие в общей беседе. Этот – после четвертого бокала.

– Про недорослей и не надо никому завидовать. Это пусть они сами думают, что им завидуют. Вроде как. А мысли эти им внушить можно.

Арцыбашев аж крякнул от такого ума:

– Молодец, парень! Так и поступим, внушим. А для начала распространим слухи – раз уж тут никакого другого СМИ нет.

– Чего, ваше величество, у нас нету?

– А? А, не вникай, Альфонс, держи хвост пистолетом! Значит, о слухах…

Тут молодой ливонский монарх задумался. Эх, сюда б сейчас телевидение, хотя б один захудалый канальчик, хоть бы на пару часиков в день – всем бы мозги промыли, намертво! Ни одна б тварь не рыпнулась. Месяц бы врали на голубом глазу, будто в Ливонии «самое лучшее образование»… впрочем, какое, к черту, образование? Самый лучший гламур. Молодняк точно б подтянулся. Эти самые дворянские недоросли, обученные воинскому делу безземельные сынки. Послужат, потом можно и дать им землю… немного… какую-нибудь ненужную пустошь выделить – пущай в аренду сдают.

– Так! Маша! – подумав, король хлопнул ладонью по столу столь резко, что все сидящие вздрогнули, а Петер даже чуть было не подавился студнем и потом долго прокашливался.

– Маша, будешь заниматься СМИ!

– Прости, милый – чем?

– Слухами! Какие слухи понравятся дворянским недорослям? Ты ж лучше меня знаешь, не так?

– А пожалуй, так, – чуть помолчав, озаботилась королева. – Целый список составлю, все запишу…

– Главное, не упусти – через кого информацию гнать будем? Всяких там паломников, купцов… Может, даже формировать специальные информационные группы. А что? А ля герр ком а ля герр!

– Ун, месье, – Анри Труайя с удовольствием подхватил идею и даже высказал желание привлечь к этому делу недавно явившихся с королем людей – отроков. – Видите ли, какое дело, эта мелкота, бродяги – они никому особенно не нужны, однако везде ходят, болтают, разглагольствуют. Чем не отряд?

– Согласен. Используем, – цинично кивнул Магнус. – Михутре вооружение выдали?

– Не успели еще, мой король.

– Побыстрее давайте, воин он опытный. Весь первый молодежный отряд, как наберем – его. Та-ак… Силантий где? Ну, тот здоровенный мужик…

– Он говорит, что не мужик, а кожемяка, – пояснил Петер. – Мануфактуру хочет устроить, только не кожаную, а сукновальную.

– Иди ты! – Анри Труайя ахнул и покачал головой. – Губа не дура. Только где он шерсть возьмет? Из Англии привозить будет?

– Ой, вру, вру, – замахал руками юный мажордом. – Не сукновальную мануфактуру, а бумажную мельницу. Бумага делать… и это… книгопечатню завести.

– Вот и я о том! – Арцыбашев просиял ликом. – Вот именно – книгопечатню. Вот уж развернемся… Это сколько можно всего напечатать! И листовки, и призывы, и газету с правдивыми, полезными нам, новостями. Для распространения на территории противника, разумеется. Я даже знаю, кто будет распространять… Впрочем, говорил уже. Да! Петер! Где отроки и девчонка?

– С утра в баню отъехали, на ближнюю мызу, – с достоинством пояснил мажордом. – Как вы, ваше величество, и приказывали. Заодно отдохнут.

– Да-да, отдохнут, а потом пускай поработают… пусть при дворе пока будут. Оп! Аграфену, Саньку-то я замуж выдать обещал! Причем – выгодно. Вот что, Петер, озаботься-ка женихами. Кто у нас из мужичков-холостячков на примете есть?

– Холостых, пожалуй, немного, да и в войске все, – гофмейстер почесал затылок. – А вот вдовцы, осмелюсь доложить, имеются в достатке. Все высшего сорта женихи – рыцари да бароны.

– Вот-вот-вот-вот-вот, – закивал Леонид. – Именно такого нашей Сашке и надобно. Именно такого она и просила. Чтоб знатен был да богат.

Петер довольно улыбнулся, он любил быть хоть в чем-то полезен своему господину:

– Тогда барон фон дер Гольц – чем не пара? Овдовел двадцать два года назад, с тех пор так и не женился…

– Двадцать! Два! Года! – ахнула Маша. – Вот это жених, нечего сказать. Ему ж лет сорок пять уже! Да это ж старикан мерзкий!

– Зато Буртнекский замок и замок Гольц – его, – Анри Труайя потянулся к бокалу. – И земли, и людей – немеряно. Фон дер Гольц – могущественный вассал, триста мечей на раз выставит. Отборнейших, смею заверить, головорезов! С таким ухо востро.

– Что ж, – король покусал ус. – Тут нам Сашка и пригодится. Что вы смотрите, Марья Владимировна? Девчонка что хотела, то и получит. Да не переживай, на произвол судьбы не бросим, а то!

Вечером был дан бал. Блистали жемчугом и брильянтами приглашенные дамы, кавалеры шуршали шелком модных плащей. Небольшой оркестр – лютня, мандолина, тромбон – играл что-то веселое и даже чем-то похожее на знаменитый канкан. Представленная ливонскому обществу королева была великолепна и прямо так и сияла изысканной красотой! Правда, вот танцевать – не танцевала, не успела еще обучиться всему здешнему «политесу», но учитель танцев уже имелся, не далеко и искать – тот же Анри Труайя, штатгалтер и особа, приближенная к королю.

По поводу танцев, кстати, Маша не особенно переживала, все смеялась да, собрав дам в кружок, рассказывала всякие байки о Московии. Острая на язык, юная правительница Ливонии не давала спуску никому из русской знати. Досталось на орехи и Шуйским, и Бельским, и даже худородному Годунову, не говоря уже о братьях Щелкаловых, дьяках, чтоб их так!

– Ну и вот, уважаемые фрау и фройляйн, что же касаемо отношения мужей к своим женам, то могу рассказать вам об одной ужасной вещи… Только – тсс! Мужьям и любовникам – ни-ни!

Княжна говорила по-немецки довольно бойко, хотя и с ошибками, впрочем, все понимали ее прекрасно и, услыхав об обещанных московитских «ужасах», тотчас же навострили уши.