– Потому, что лекарство дал человек, не имеющий к нейникакого отношения. Случайный человек.

– Стасов, возьми себя в руки, – возмутиласьНастя. – Умерь полет фантазии. Ты что, всерьез веришь в возможностипоявления случайного человека там, куда с каждым присутствующим приехал поменьшей мере один охранник? Там, куда вход был только по специальнымпригласительным билетам? Да туда мышь не проскочила бы. Там же нефтяные королисобрались, магнаты, мафиози.

– Допустим. Как тогда ты все это объяснишь?

– Не знаю, – вздохнула она. – Думать буду. Может,ты чего подскажешь, ты же умный.

– Не подлизывайся, – рассмеялся Стасов. – Сколькочеловек было на этой презентации?

– Около ста. Я знаю, на что ты намекаешь, Стасов. Но тыдолжен понимать, что это нереально. Так работать умеет только Доценко, но онодин, а их – сто. Да еще охрана. Это же два месяца работы.

Стасов промолчал, только подмигнул озорно. Логика былаочевидной. Пусть сотрудники подразделения по борьбе с организованнойпреступностью разрабатывают криминальные связи Юрцева, его конкурентов ипартнеров по бизнесу. А сотрудники Гордеева будут вести тихую кропотливуютрадиционную работу, опрашивая людей и пытаясь выяснить, не видел ли кто-нибудьпостороннего человека. Хотя на таких мероприятиях очень многие друг с другомнезнакомы, но на то и существуют сыщики. Особенно такие, как Миша Доценко,который славится своим умением работать со свидетелями.

* * *

Прошло еще два дня, и Настя Каменская вполне успешносправилась с простудой. Настроение сразу стало лучше, и она с головой ушла ванализ сведений, добываемых по делу о странной смерти Олега Ивановича Юрцева.Бригаду все-таки создали, но Гордеев сдержал слово и включил в нее Селуянова,оставив Настю в покое. Однако состояние этого мифического покоя продлилосьнедолго.

– Принимай второй сиятельный труп, – заявил ВикторАлексеевич, входя к ней в кабинет и усаживаясь за свободный стол.

– Кто еще?

– Крупный чиновник из Генеральной прокуратуры. И не далеекак сегодня утром. Не надейся, лентяйка, в главк его не заберут. Преступникпойман на месте.

– Тогда зачем я вам? – удивилась Настя. – Васчто-то смущает?

– Абсолютно ничего. Там миллион очевидцев. Убийца расстрелялжертву в упор у подъезда дома. Белым днем и на глазах у изумленной публики. Ноон не может объяснить, почему это сделал.

– Сумасшедший, что ли? Или прикидывается?

– Это пусть врачи разбираются. А я хочу, чтобы ты«примерила» его на другие нераскрытые убийства. И выяснила, откуда у негооружие.

– А он что говорит? Что нашел или по почте в посылкеполучил?

– Так в том-то и дело, деточка, что он ничего умного неговорит. Несет такой бред, что слушать тошно.

– Да ну? Например?

– Например, он говорит, что украл этот пистолет у своегососеда по дому.

– А кто сосед?

– Работник милиции, представь себе. И никакой пистолет унего никто не крал.

– Точно не крали? Может, врет?

– Может, и врет. Короткова я послал разбираться с соседом, аты займись личностью этого стрелка-психопата. У нас по Москве десятки такихубийств. Посмотри, может, что проклюнется. Если он действительно маньяк, то неисключено, что это у него далеко не первый заход на подвиги. Тогда понятно,почему преступления оставались нераскрытыми. Маньяков же труднее всего искать,сама знаешь.

Конечно, Настя это знала. Раскрытие любого убийства еще сдревнейших времен начинается поиском ответа на вопрос: Qui prodest? Комувыгодно? Кто шляпку спер, тот и тетку пришил, как утверждала незабываемая ЭлизаДулитл. При этом под выгодой понимается не только материальное обогащение, но ипсихологический комфорт. В конечном итоге убийства из мести или ревности тоженесут определенную выгоду убийце: для него с лица земли исчезает негативныйраздражитель. Найди мотив – найдешь убийцу, все просто. А вот если не удавалосьпонять, кому выгодна смерть потерпевшего, тогда все сильно осложнялось. Убийцаи потерпевший друг с другом незнакомы, жертва выбрана случайно, и поди найдиэтого психа…

Ближе к вечеру Настя вытащила из сейфа и разложила на столекопии собственных аналитических справок о нераскрытых преступлениях. Для началаона решила ограничиться тремя последними годами. Потом, если будет нужно, можнои предыдущие годы посмотреть.

Нераскрытые убийства были сгруппированы в ее записях посериям. Настя обычно выбирала разные основания классификации, и по каждомуотдельному основанию разбивала преступления на группы. Были группы, в которыхпреступника видели и в которых его не видел никто. Были группы, собранные взависимости от способа убийства. Были варианты классификации в зависимости отличности потерпевшего, от места совершения убийства, от времени года, днянедели, времени суток и так далее. Были в отдельную группу собраны убийства,совершенные с так называемым «чрезмерным насилием», когда в жертву производилимножество выстрелов или наносили ей явно избыточное количество ножевых ран, иубийства самые обыкновенные.

Убийство чиновника из Генеральной прокуратуры было совершеноутром в людном месте в будний день. И выстрелов было достаточно, чтобырасстрелять человека четыре. И преступником оказался мужчина двадцати четырехлет, среднего роста, с нездоровым одутловатым лицом. Итак, спросила себя Настя,что мы с этого имеем?

Случаев, когда кто-то видел убийцу и описывал его какмолодого мужчину среднего роста с одутловатым лицом, оказалось в ее спискахдва. Первый имел место весной девяносто третьего года. Точно так же изпистолета был расстрелян в упор ничем на первый взгляд не примечательный человек,который при ближайшем рассмотрении оказался ловким шантажистом. Тогда всяработа была сосредоточена вокруг тех, кого он мог шантажировать, но преступникасреди этих людей обнаружить не удалось. Пистолет, из которого застрелилишантажиста, вскоре был найден, но никаких следов рук на нем не обнаружили: онбыл тщательно протерт.

Второй случай произошел позднее, уже в конце девяносточетвертого года. Там тоже фигурировали показания о человеке с одутловатымлицом, но орудием преступления на этот раз был нож. Этот случай Настя оставилапро запас и решила вплотную заняться убийством шантажиста. Интересно, где был ичем занимался задержанный сегодня утром убийца весной девяносто третьего года?С точностью до дня, конечно, этого не установить, и мечтать нечего. Но можетоказаться, например, что этот человек в тот день просто не мог совершитьпреступление в Москве, и тогда его с чистой совестью можно будет оставить впокое.

Настя вздрогнула, когда прямо у нее над ухом зазвенелтелефон.

– Эй, подруга, ты домой собираешься или как? – спросилмуж.

– Или как, – ответила она, не отрывая глаз отразложенных на столе листков. – А что, уже пора?