— Ну, ты молодец! — искренне похвалила Нина подругу. — Не ожидала… Прямо настоящее перевоплощение, совсем другой человек.

Тут на Нину с поцелуями и благодарностями накинулись с двух сторон Дусины родители, и она смутилась.

— А что там в прокуратуре? — спросила Дуся. Нина пожала плечами:

— Иду туда на следующей неделе.

— Я с тобой! — заявила Дуся.

Второй приход Нины Максим Петрович неожиданно ознаменовал радостным возгласом. Нина даже растерялась.

— Спасительница! Дорогая моя! Мне за вас теперь только молиться!

— Молитесь, — строго отозвалась она. — Ваша молитва мне поможет. А что там с нашим делом?

Следователь слегка поскучнел.

— Ну что с делом? Нина Львовна, я уже не раз говорил вам, что оно практически нерешаемое. Так называемый висяк… Знаете, сколько у нас таких?

— Не знаю и знать не хочу, — отказалась Нина. — Мне нужно найти убийц Акселевича.

— Не найдете! — категорически заявил Максим Петрович. — Никогда! Даже не надейтесь! Это я вам серьезно говорю, чтобы не было потом тяжких разочарований.

— Не волновайтесь, — холодно сказала Нина, вспомнив Борьку, — не будет. Но я должна…

И она внезапно задумалась. А почему она, собственно, должна их искать и найти? Из чувства мести? Оно ей совсем не свойственно. Ради справедливости, которую ох как хочется обрести и восстановить? Но ее на земле не бывает. Это вообще дело Бога. Тогда зачем? Ради чего? Нина искала и не находила ответа на свой вопрос.

— Наверное, вы правы, — медленно сказала она. — Искать никого не стоит… Пусть все остается по-прежнему… Пойду я!

Нина встала и побрела к двери, с трудом переставляя ноги.

— Постойте, спасительница! — заорал Максим Петрович. — Ну и горячая вы! Прямо пожар! Я ведь не сказал вам, что я не найду. Я сказал: вы не найдете!

Нина повернулась:

— А какая разница?

— Разница есть. Сядьте на стул! Есть разница… Да сядьте же вы, я сказал! — закричал следователь.

Звонок Филиппа Нину удивил. Они никогда не дружили, редко общались и разговаривали. Этот курчавый мальчик с носом-уточкой, ходивший вразвалку и не расстающийся с расческой, был ей безразличен. Он казался Нине скучным, рутинным, неуверенным в себе, особенно по сравнению с Борькой. Мужчина должен знать, что ему нужно в жизни, думала тогда Нина. Правда, позже выяснилось, что и Борис этого не знал…

Какой-то странно безжизненный взор Фили под устало и равнодушно полуопущенными ресницами слишком быстро помутнел, словно отражал в себе его умственную и душевную пустоту. Вероятно, юноша чересчур рано отведал сомнительных радостей жизни из ее огромной яркой коробки сладостей и стал поразительно безразличен к науке, искусству, литературе и самое главное — к самой жизни и людям.

В школе Филипп и Олег немного дружили, но позже разошлись. Очевидно, оказались слишком похожи друг на друга, думала Нина, а у очень похожих людей дружба не ладится. Только Нина ошибалась.

Как всякая женщина, она отлично знала, что нравится Филе. Но это началось и окончилось давно, все уже в прошлом, все миновало. Было, бывало, прошло, часто повторяла теперь Нина. Ей казалось, что больше не будет ничего. Но ведь что-то там впереди все равно обязательно замаячит…

Филипп очень рано женился, едва ли не первым в классе, который уже классом в полном смысле слова не назывался, но сохранял прежние отношения. Пытался сохранить.

У Фили, и здесь всех обогнавшего, родился сын. Потом Беляникин быстро почему-то разошелся и женился вновь. Он окончил Физтех, но по специальности работал мало. Легко сообразив, что на зарплату инженера прожить трудновато, Филипп начал весьма успешно заниматься рекламой. На этом он преуспел, открыл собственное рекламное агентство, купил джип, выстроил двухэтажный коттедж на Рублевке… Собирался купить квартиру дочке второй жены, неплохо помогал сыну…

Все это Нина слышала от всеведущей Марьяшки, которая любила распространять все последние новости.

— Тебе бы ведущим новостей на телевидении работать, — не удержалась как-то Нина.

— Ты, как всегда, ничего не знаешь! — захохотала Марианна. — Туда берут исключительно по национальному принципу, и я туда не прохожу именно по этому признаку! Я русская на сто пятьдесят процентов! Хоть бы полукровка была…

Она и рассказала как-то Нине, что у Филиппа погиб сын. От второго брака детей у него не было — он растил дочь второй жены от предыдущего мужа.

— Погиб сын?! — ужаснулась Нина. — А от чего? Что же он не позвонил мне, а вдруг я бы помогла…

По какому-то особенному свойству души она не умела отказывать ни в одной просьбе. И это шло не от беспорядочной широты натуры, а от истинной доброты.

Марианна минуту помялась.

— Ну, Филька тебе звонить не будет… Только дело не в этом… Ты меня не выдавай… У него сын покончил с собой…

Нина ужаснулась еще больше.

— Как?! Почему?! Ведь ему же было совсем мало лет… Что случилось?

— Шестнадцать… Там, понимаешь ли… он спал сразу с двумя девчонками… и обе от него забеременели… и обе отказались делать аборт…

— Умницы, — прошептала Нина. — Детей надо рожать, а не убивать… Даже если они получились нечаянно…

— Ну, положим, — согласилась Марьяшка. — Только парень запутался, испугался и нашел свой выход…

Нина долго молчала.

— Это страшно… — наконец сказала она.

Услышав голос Филиппа, Нина сразу почувствовала себя скованной. Как вести себя, как говорить с человеком, пережившим такое горе, она не знала. Но говорить ей почти не пришлось. Беседу вел один Филипп.

— Родители Бориса хотят с тобой помириться, — сказал он. — И Алла тоже. Они просили меня тебе позвонить и пригласить к ним. Они тебя ждут.

Нина вспомнила грубый ветер, хозяйничающий над Николо-Архангельским, белого, словно усмехающегося Борьку в гробу, Леонида, старательно отводящего глаза…

— С чего бы это? — холодно спросила Нина. — А меня они спросили, хочу ли я прийти к ним?

— Ну, вот я и спрашиваю, — неловко отозвался Филипп.

— Поздно, Филя. — Нина понимала, что надо простить, но ничего с собой поделать не могла. — Слишком поздно… Почему-то в жизни очень многое происходит с чудовищным опозданием. Нет чтобы все случалось вовремя, когда этого ждешь, на это надеешься…

— Но Алла просила тебе передать, — не сдавался Филипп, — что очень хочет тебя видеть. Ты подумай, не рви так сразу…

— А они думали, когда рвали так сразу?! Я тоже хотела их всех видеть, особенно Алексея Демьяновича, но перехотела! Пережила и забыла!

— Они просят прощения…

— Да?! — взорвалась Нина. — Они просят?! А ты, Филя, как бы сам поступил на моем месте? Только честно!