Оба выбрали путь к свету и тут же об этом пожалели. Завернув за угол, Доминик вошел в воду. Вокруг него высоко разлетелись брызги, а где-то впереди по воде пошла рябь. Он заметил, что на конце дальней стены, где свет переходил в полумрак, застыла толстая вытянутая труба, блестящая и склизкая. Он смотрел с тревожным нетерпением, ожидая, что «это» сейчас оживет и помчится на них.

И вдруг его самые страшные опасения подтвердились: неподвижный силуэт невероятно ловко ворвался в воду, которая тотчас сомкнулась над ним. Доминик и волк не стали ждать и бегом умчались прочь.

– Что это было, черт побери! – они переводили дух после побега. Доминик не мог отделаться от чувства, что их преследуют, что над ними нависла какая-то угроза. Он, вопреки своему желанию, полез в карман за браслетом, нацепил его на запястье и попытался сообразить, что делать теперь. Но стоило ему раскрыть глаза, как он увидел, что от его ног в черный туннель уходят человеческие следы, светящиеся флуоресцентным светом. Доминик подумал: вдруг эти следы выведут их к брату? Он очень надеялся на это.

– Скорее, Джек, пока еще не поздно…

Черные бесконечные туннели в этом странном комплексе, напоминающем муравейник, водят меня кругами. Я без труда спустился в подземелье, а вот обратный путь наверх найти до сих пор не смог. От безвыходности я начинаю негодовать, кипеть от злости и усталости, разражаться про себя проклятиями.

Я уже ненавидел себя за то, что имел смелость искать временное спасение в глубине неизвестной планеты. И хотя мне пока везло, и я даже сумел обнаружить целый комплекс жилых помещений, через некоторое время мне пришлось уйти в лабиринт, и все это из-за маниакального стремления вырваться к небу, почувствовать почву под ногами, дуновение ветра, увидеть дневной свет, в конце концов.

В носу уже давно поселился запах тлена и распада. Время застыло в этом безмолвном, покинутом всеми мире. Меня уже давно мутило, я не помню точно, сколько нахожусь в этом больном, лихорадочном состоянии. Я уже почти не верил, что выберусь отсюда живым. Никто не способен предугадать повороты коварной судьбы в этих туннелях, где я выступал в роли желанного ужина.

Я, естественно, взвешивал риск, анализировал и оценивал каждый свой шаг.

На запястье я ощущал приятную тяжесть. Когда я оказался по колено в воде, то и помыслить не мог, что там, где-то на дне, притаился кто-то живой и смертельно опасный.

Я аккуратно провожу по шероховатой влажной плите стены пальцами. В ее ложбинках и трещинах скопилась плесень, грибы, наросты. Капли снова и снова разбиваются о воду. Браслет освещает добрую четверть стены. Я совсем недавно открыл его новое свойство: он отлично заменяет фонарик, и его сияние исчезает по моему желанию: стоит мне этого захотеть, как меня тут же окутывает полутьма.

Я разглядываю тень у левого края стены: кто-то всплыл близко к поверхности. Я не знаю, что это, и мой внутренний голос отчаянно вопит, призывая к осторожности. Одно я знаю точно: этой тени просто неоткуда взяться.

С замиранием сердца ожидаю беды, стою, не шевелясь. Но уже поздно: свет браслета, как маяк, привлек любопытных хищников. Тень, которая лежала неподвижно, вдруг поплыла в мою сторону. Бежать по воде, когда она тебе по колено, невероятно трудно, особенно если еще и стараться двигаться как можно быстрее. Пока я мчусь (очень, очень медленно) по затопленному туннелю, за моей спиной из недр подымается нечто огромное, склизкое, напоминающее древнекембрийского трилобита, обитавшего в море миллионы лет назад. Но те трилобиты были просто крохотными и едва ли состояли в родстве с двухметровым существом, которое резво плывет за мной, издавая что-то вроде свиста.

Мои ботинки скользят по склизким массивным ступеням, но я влетаю в сухой и прохладный коридор с высокими стенами и потолком. Свирепое создание не отстает: я слышу неприятное шарканье длинного тела по каменному полу. Мощный комок мышц свистит, шипит, урчит и издает еще черт-те какие звуки.

Я мчусь без оглядки, чувствую затылком тяжелое дыхание в миллиметре за спиной.

Первый удар проходит мимо. На меня вдруг накатывает паника. Никогда в жизни я не испытывал такого сильного отчаяния. Силы иссякают, ноги начинают заплетаться, сознание норовит отключиться. В последние часы подобное состояние преследует меня. Я чувствую резкое дуновение ветра в районе поясницы и вдруг отчетливо понимаю, что это существо вновь бросилось вперед, но опять промахнулось и теперь продолжает смертельную охоту за прыткой добычей.

Проскальзываю в первую попавшуюся дверь, и перед моим носом разъезжаются две массивные плиты. Я оказываюсь в круглом зальчике – еще одна из десятка развилок на моем пути, только стены здесь сложнее, искрит током на полу вырванный провод.

Мое падение на ровном месте может показаться странным, но на самом деле у меня начался приступ головокружения. Пространство поплыло, и я падаю без чувств на пол. Кожей ощущаю тварь рядом. Сначала сдавливает щиколотки, затем острая боль вонзается в голени, бедра, внутренности, я вскрикиваю. Проваливаюсь в забытье, через минуту прихожу в себя и вижу, как склизкое светло-серое тело скручивается вокруг меня в спираль. Меня трясет в лихорадке, я захлебываюсь в собственном поту. Злобный червь поднимает надо мной безликую морду, свирепо, торжествующе свистит, распахивает шарообразную пасть с рядом острых маленьких зубов, по которым стекает нитями слюна.

Я чувствую, что стальные мышцы ломают меня, я начинаю сипеть, а потом сжимаю челюсти от острой боли в ребрах.

У меня перехватывает дыхание, перед глазами пляшут разноцветные пятна, из груди вырывается сдавленный хрип. Что происходит? Почему я позволил себя схватить? Куда делась моя сила и бешеное стремление выжить? Я сумел вырвать из бреда и несвязных воспоминаний о своей далекой жизни образ Миры Джонс.

На секунду, только на миг, вспомнил, как я подставил невинное создание, обрек ее на погибель, не смог защитить от Демона. И когда меня уже должны были начать поедать, слышу приглушенный стон. Оказывается, у меня заложило уши, и я едва отличил звон в ушах от визга или выстрела.

Я с силой отрываю голову от пола. Мне чудится грохот, но я не могу понять, что это за звуки, что они означают. Воздух пропитывается запахом пороха. Наконец, мне удается разглядеть, почему ползучую гадину колошматит в неистовстве. В ее теле, посреди рваного месива, что-то торчит. Из дыр вытекает ручьями бледная жидкость, несколько омерзительно вонючих капель попадают мне на лицо и в рот, и меня чуть не выворачивает наизнанку.

– Только попробуй сожрать моего брата! – слышу знакомый голос. Я не могу сейчас думать, меня мучат боль и удушье, я чувствую, как постепенно проваливаюсь в забытье.

Смертельные тиски слабеют, и я могу свободно вздохнуть. Червь рассержен тем, что его пир прервался, но и обрадован новым мушкам, подоспевшим прямо к трапезе. Он решил вначале наказать обидчика, пронзить его невидимым жалом, а потом вернуться и расправиться со мной. Тварь наконец выпускает мое измученное тело из своих смертельных объятий. Я ничего не чувствую, только мучительно сдавливает глотку и душит надсадный кашель.