счету вариант «Б» – это наше предательство. Хотя на таком уровне решения задач подобного понятия просто не существует. Предпочтительнее называть это защитой своих интересов.

– Сэр, я никогда не пытался находить оправдание нашим поступкам. Это удел слабых. Оставим нравственные и этические проблемы для наших сенаторов и конгрессменов. Хотя, вот уж у кого подобные принципы абсолютно отсутствуют! Именно наши русские партнеры, как вы изволили выразиться, допустили утечку информации. Поэтому, пусть ваша совесть будет спокойна.

– Оскар, то, что происходит сейчас в России, с нашей точки зрения не поддается вообще никакому объяснению. Они непредсказуемы ни в чем. Ни в благородстве и величии своих удивительных взлетов, ни в глубине и низости своего падения.

Я изучал их литературу. Толстой, Достоевский, Чехов… Они не объясняли движения русской души, а только констатировали их наличие. Русские очень любят задавать вопросы и любят сами отвечать на них. Что, кто, где, когда? Но никогда «почему?» Самая большая глупость – это ожидать от них адекватных ответов. Поэтому, Оскар, не могу сказать тебе: «Подготовься к тому-то или тому-то». Просто, готовься! Никогда русские ничего никому еще не прощали!

– Я всегда готов, сэр!

– Тогда пусть Господь не оставит нас в своем всепрощении!

* * *

В его любимом кресле сидел Павел Бельский.

– Чему обязан визитом? – поинтересовался Сергей, закрыв дверь.

– Бросьте, Редин! – Бельский опустил руку во внутренний карман, достал оттуда удостоверение и, не выпуская его из руки, показал Сергею.

– А что, господин полковник Федеральной службы безопасности, вы эту книжечку носите постоянно, даже будучи официальным членом Международной комиссии по контролю за утилизацией ядерных отходов, или специально для меня из тайника достать изволили?

– Сейчас не время шутить, капитан! Вы своими безрассудными действиями поставили под угрозу срыва секретную операцию.

– Это какими же действиями? Что на своем корабле в море вышел, а не подох в свинарнике?! И что это за операция такая секретная, о которой даже те, кому, вроде бы, положено, не знают?

– Не ерничайте! Я здесь, чтобы отвечать за безопасную доставку спецгруза по назначению.

– А всегда за это отвечали начальники перегрузочных смен и начальник мастерской перезарядки. Что в этом грузе такого особенного, что целый полковник ФСБ, да еще и не один, его сопровождает, а?

– Не лезь ты, Редин, куда тебе не положено! У тебя и так неприятностей будет больше, чем блох на шелудивой собаке. Ты, что, не понял, кто я такой?!

– Ну, отчего же, поправьте меня, пожалуйста, если я ошибусь. Ты, полковник, сука продажная, такая же, как те, кто тебя послал!

– Ах, ты… – Бельский начал подниматься из глубокого кресла.

Сергей несильно толкнул его в грудь, отчего полковник вернулся в исходное положение:

– Сидеть! Оружия у тебя с собой нет. Голыми руками со мной не справишься, только шум изрядный поднимем, народ сбежится, а тебе раскрываться никак нельзя. Так что, если есть, что по делу сказать – говори, обещаю выслушать. Впрочем, ты меня мало интересуешь до прихода на Новую Землю. Да и там интересоваться тобой другие будут.

– Ты мне еще и угрожаешь?!

– А ты не ожидал, да? Знаешь, Бельский, я с уважением отношусь к чекистам, так сказать, «Дзержинского розлива». Это те, у кого «чистые руки». Может быть, у вас в органах и сейчас такие есть, и среди ментов тоже, и у военных; вот только на моем пути все такие, как ты, попадаются. Но даже тебе я дам бесплатный дельный совет, который поможет без особых происшествий прожить предстоящую неделю в море.

Здесь на борту экипаж семьдесят человек. Они не задумываясь выполнят приказание командира, начальника мастерской, мое, только потому уже, что мы в море, что плавание тяжелое, что жизнь их в наших руках, в том, как быстро, четко и точно они этот приказ выполнят. Именно так мы их воспитывали. Надеюсь, что не безрезультатно. Это я все к тому, чтобы ты не смел даже соваться ни к кому со своими гнусными предложениями. Ведь я-то точно знаю, что происходит на самом деле. А ты знаешь, что я знаю… Оставайся до конца не условно, а фактически добросовестным членом своей распрекрасной комиссии.

– Где помощник командира?

– Он желтухой заболел. У доктора в изоляторе.

– Я не верю! Дайте мне с ним поговорить.

– Ой, кажется мне, что ты уже успел туда сбегать и попытался на нашего доктора наехать! Облом, да?

Бельский хмыкнул, а Сергей продолжал:

– Дело в том, что у нас принято безоговорочно доверять друг другу в вопросах специальности. Иначе в море нельзя. Сказал доктор «Нет!» – закон!

Знаете, полковник, у меня ужасно болит голова, мне отдохнуть надо. Поэтому никаких объяснений между нами больше не будет. Будьте благоразумны, не окажитесь второй жертвой «желтушной эпидемии». Очень уж заразна, проклятая!

Но прежде, чем вы покинете каюту, еще два совета. Или информация к размышлению. Чтобы вы не зацикливались на одних только своих шпионских страшилках. Первое: учитывая мой плачевный опыт последних нескольких дней по общению с представителями наших доблестных силовых структур, мы проводим среди всего экипажа соответствующую разъяснительную работу; и уже приняли ряд вполне адекватных мер, чтобы впредь никто не смог помешать нам выполнять свою боевую задачу. Второе: это уже, можно сказать, личное одолжение, как между посвященными людьми, по секрету. Та гадость, которую обманом загрузили к нам на борт при вашем ненавязчивом обеспечении, в десятки и даже сотни раз радиоактивнее, чем другие аналогичные отходы. Конечно же, вас никто об этом не предупредил. Но уровень радиации на всем корабле уже значительно превышает норму, и будет продолжать расти. Самые благоприятные с радиационной точки зрения помещения – это выделенные вам каюты. Так что старайтесь как можно реже их покидать.

Сергей действовал наверняка: страх перед радиацией существовал в каждом нормальном человеке. Он никак не проявлял себя в обычных условиях, но стоило ему вырваться наружу, и он становился способным превратиться в шквал панического ужаса, противостоять которому способны очень немногие организмы. Доводить дело до этого, конечно, не стоило, но вот слегка подогреть…

– Вы это что, серьезно говорите?

Сработало безупречно!

– Я более чем серьезен, и чрезвычайно этим озабочен. Но, если вы попытаетесь посеять панику, а мы не посчитали нужным доводить эти подробности до каждого участника плаванья, очень велик будет риск того, что вы опять же неожиданно подхватите мгновенную форму гепатита, вероятно, заразившись при самовольном посещении лазарета, и составите компанию так интересующему вас помощнику командира. Впрочем, последствия провокации паники могут иметь для их инициатора и гораздо более тяжелые, если не сказать, летальные последствия. Думаю, до этого,