Москва его снимет в ближайшие пару лет. Так что, возможно, пришло время, когда человек из столицы, наоборот, поможет ему.

Непроизвольно смеюсь. Мда, губер явно ошибся на мой счет. Я точно не тот человек, который поможет ему задержаться в кресле и продолжать воровать дальше.

— И все же, — возвращаю разговор в первоначальное русло. — Как так вышло, что все в Печорске принадлежит тебе?

Лев переворачивается с бока на спину и закладывает одну руку за голову.

— Все началось с моей службы в армии, — задумчиво отвечает.

— Расскажи мне, — любопытство так и прет из меня. И это искреннее человеческое любопытство, а не попытка выведать у конкурента по выборам секретную информацию.

Лев молчит какое-то время, будто вспоминает.

— Я никогда не любил Печорск, — тихо начинает. — Ужасный, грязный, бедный город с отравленной экологией. Я мечтал уехать отсюда после школы. В свободное от уроков время подрабатывал на заводе и копил деньги на отъезд. Я мечтал поступить в институт в Москве. И я поступил, но ко мне домой с двумя полосками на тесте пришла Алина.

Замолкает.

— А дальше что? — тороплю.

— Ну а дальше пришлось забыть о Москве и жениться на Алине.

— Ты поступил, как настоящий джентльмен! — наигранно восхищаюсь.

— Нет. Я женился на Алине только потому, что ее отец-прокурор пригрозил мне тюрьмой за инасилвоание.

— Ты ее изнасиловал!? — в ужасе восклицаю.

— Ну конечно, нет! Мы переспали пьяные на школьном выпускном. Все было по обоюдному согласию. Но что мог возразить восемнадцатилетний я — сын работяги на заводе и санитарки в больнице — против прокурора Печорска? В общем, пришлось жениться.

У Льва такое траурное выражение лица, что мне становится его жалко.

— А потом что? — снова подгоняю Быстрицкого к рассказу.

— Ее отец устроил меня в местный институт и подарил нам на свадьбу квартиру. До рождения ребенка я с Алиной почти не разговаривал. Вообще видеть ее не мог. Ее это обижало. Она почему-то думала, что у нас будет настоящая семья и, главное, — романтика. Ей все время хотелось от меня какой-то романтики, а я просто видеть ее не мог. Алина думала, что, женив меня на себе силой, я ее вдруг полюблю и буду носить на руках.

Затем родился ребенок. Алина думала, что я воспылаю к ней чувствами после рождения сына, но я не воспылал. Что делать с ребенком, я не знал. Алина тоже не знала, что с ним делать, в итоге моей маме пришлось уволиться с работы, чтобы каждый день приезжать к нам и сидеть с Арсением. Ну, Алине тут надо отдать должное, она в отличие от меня хотя бы старалась. Я даже не старался. Меня раздражал детский плач, меня раздражала Алина, меня раздражало все. Сейчас, вспоминая, я корю себя за это, я был не прав по отношению к своему сыну, но мне было восемнадцать лет, и я думал, что моя жизнь кончена. В итоге я не смог терпеть это все дальше, взял академ в институте и пошел в армию. И это было самое правильное решение в моей жизни.

Видно, что Льву неприятно вспоминать те годы. Даже, кажется, он немного разозлился. Возможно, мне не следовало бередить его неприятные воспоминания, но раз уж Лев зовется моим мужчиной, то я хочу знать о нем все.

— Что такого произошло в армии? — осторожно продолжаю спрашивать.

— В армии со мной служил сын предыдущего владельца нашего завода.

Ого, думаю про себя. Действительно, удачно Лев попал в армию.

— Тут важно отметить, — продолжает. — Что до меня наш завод принадлежал какому-то эфемерному олигарху, которого никто никогда не видел. Люди говорили, что якобы он живет в Москве, и наш завод для него не основной бизнес, поэтому он здесь и не появляется. Все оказалось немного по-другому. Наш завод раньше принадлежал крупному предпринимателю из Питера. И на нашем заводе он не появлялся, потому что все время хотел его продать, но не доходили руки. И вот я оказался в одном взводе и в одном танке с его сыном..

— В танке? — я аж подпрыгиваю на диване. Повыше подтягиваю плед и подкладываю под щеку руку.

— Да, я танкистом был.

— Ого!

— Ну вот я был механиком-водителем танка, а тот парень наводчиком.

— А зачем сын олигарха пошел служить в армию? — это особенно любопытный факт. Обычно все, у кого есть деньги, стараются отмазать своих детей от армии.

— А вот это самое забавное, — Быстрицкий хохочет. — Тот олигарх считал, что его сын должен стать настоящим мужиком, пройти школу жизни, а для этого надо отслужить в армии: не в каких-нибудь элитных войсках, а в самых простых. Поэтому олигарх отправил своего сына после МГИМО в армию. Там мы с ним познакомились и подружились. Я сказал, что я из Печорска, но он не сказал мне, что его отец владеет заводом в нашем городе.

— Почему? — удивляюсь.

— Боялся, что буду дружить с ним из корыстного интереса. На самом деле никто из нас не знал, что он богатенький сынок. Ну, чтобы не было никакой дедовщины и чего-то такого, потому что отец ему четко сказал, что отслужить должен сам без какой-либо помощи и денег. Мы стали лучшими друзьями и продолжили общаться после армии. Созванивались, переписывались, и я по-прежнему не знал, что он сын владельца нашего завода. А где-то через полтора года после армии он мне позвонил, сказал, что приехал в Печорск, и у него есть ко мне деловое предложение.

Глава 47.

Ирина

— Тааак, — тяну, переворачиваясь на живот и привставая на локтях. — Это уже интересно. И что за деловое предложение?

В таком положении Льву видна моя обнаженная грудь, поэтому вместо того, чтобы продолжить рассказ, он смотрит на нее пожирающим взглядом. Затем его цепкая рука проскальзывает мне плед и сжимает ягодицу.

— Ну нееет! — снимаю с себя мужскую руку и возвращаюсь обратно на спину, прикрывая грудь покрывалом. — Никакого секса, пока не расскажешь мне о своей истории успеха.

— А ты расскажешь мне о своей истории успеха? — нахально интересуется.

— Моя история успеха описана в моей официальной биографии.

— Ну так и моя тоже.

— Нет, у тебя там, как минимум, одна ложь.

—