предложение урезать бюджетные места. В администрации, где меня ненавидели за то, что не сдала им Ярослава, попросили выделить меня на региональные выборы, и премьер согласился. В общем, меня отправили в Печорск в качестве наказания.

Я чувствую, как двигаются шестеренки в голове Быстрицкого. Черт его знает, правильно ли я сделала, что все ему рассказала.

— Что будет, если ты выиграешь, и что будет, если ты проиграешь? — спрашивает через некоторое время.

— Если выиграю, то мой испытательный срок будет пройден. Поработаю в Печорске мэром год и вернусь в Москву на нормальную должность. Если проиграю, то карьеры на госслужбе мне не видать.

Лев внимательно на меня смотрит, сосредоточен, напряжен.

— То есть, я правильно понимаю, что ты в любом случае уедешь из Печорска? Если выиграешь, тебе простят все грешки и через год дадут нормальное место в Москве. Если проиграешь, то уедешь, потому что тебе не нравится Печорск и делать тут нечего.

Быстрицкий, скорее, констатирует варианты моего дальнейшего будущего, чем спрашивает.

— Да, — согласно киваю. — Все так. Я отсюда уеду, но в случае победы не сразу, надо же будет какое-то время поработать мэром, раз выиграю.

— А я уж было поверил, что ты искренне хочешь изменить жизнь Печорска к лучшему, поэтому переехала сюда из Москвы… — произносит с иронией.

Теперь моя очередь смеяться в голос.

— Прости, Лев, но твой родной город меня не впечатлил, — говорю, перестав смеяться.

— Почему они выбрали именно Печорск?

— Этого я не знаю. Полагаю, потому что здесь меньше всего шансов победить, ведь тебя поддерживает весь город. Мне сразу сказали, что никакой поддержки от Москвы мне не будет. Я должна победить сама, честно. Ну и еще им на самом деле не нравишься ты.

— Не думал, что в Москве знают о моем существовании, — хмыкает.

— Знают, — подтверждаю. — Ты оппозиционно настроен. Это не может остаться незамеченным.

Романтика между нами испарилась. Лев выглядит задумчивым, мне же становится не по себе. Но Быстрицкий рассказал мне честно про свою жизнь, так что я не могла увильнуть от разговора. Да и не хотела.

Поднимаюсь с колен Быстрицкого и подхожу к плите. Суечусь, начиная варит кофе. На самом деле просто хочу чем-нибудь себя занять после не самого приятного для нас обоих разговора. Лев подозрительно молчит…

Поэтому когда мой смартфон на столешнице издаёт звук входящего сообщения, я с радостью к нему бросаюсь. На экране горят сообщения от Мельникова. Открываю диалог с ним и столбенею:

«Ира, в прессу утекли твои фотографии, где ты загораешь голая!!! Я не буду спрашивать, как ты до такого додумалась, учитывая специфику твоей работы, просто скажу, что это п***ец!!! Быстрицкий нас уделал».

А дальше Андрей пересылает мне множество ссылок на местные СМИ, которые опубликовали, как я загораю с голой грудь на яхте Леши и Наташи…

Глава 50.

Лев

Я замечаю, как дрожат руки Иры, держащие телефон. Сама же Самойлова побледнела.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спрашиваю.

Поднимает на меня стеклянные глаза. Смотрит то ли с яростью, то ли с ненавистью. Так сходу и не могу понять. Неприятное предчувствие начинает царапать сердце.

— Ир, в чем дело? — повторяю вопрос.

— Ты еще спрашиваешь? — хмыкает.

В этот момент падает сообщение на мой телефон. От Вики. Разблокирую экран, открываю диалог и читаю:

«Теперь ее рейтинг улетит в пропасть))))»

А дальше множество ссылок на местные печорские СМИ. Открываю первую, а там большими буквами заголовок:

«Кандидат в мэры Печорска Ирина Самойлова обнажила грудь»

Мои глаза ползут на лоб, когда ниже я вижу фотографии загорающей без лифчика Иры. Трусы на ней есть, но, пожалуй, слово «трусы» уж слишком громко звучит для этих двух ниточек, прикрывающих перед, но совсем не прикрывающих зад.

— Что это? Откуда? — задаю вслух риторические вопросы.

Истеричный смех Самойловой не предвещает ничего хорошего.

— Поздравляю, теперь твой рейтинг снова вернется к девяноста процентам, — язвит.

Не обращаю внимание на комментарий Самойловой, смотрю фотографии дальше. Ира загорает на палубе какой-то большой яхты. На некоторых фотографиях одна, а на некоторых с женой своего брата, моделью. Она тоже с голой грудью.

Что за…?

В голове ворох мыслей, не могу ухватиться за какую-то конкретную. Внутри бушует ураган чувств: это и злость, и возмущение, и даже ревность.

Продолжаю открывать другие ссылки, присланные Викой. Везде одни и те же фотографии практически голой Иры на яхте. Потом захожу в телеграм и простматриваю местные каналы. Здесь авторы постов не особо соблюдают тактичность в выражениях.

«Главные сиськи Печорска» — так начинается один из постов в местном канале.

— Откуда это!? — повторяю возмущенно вопрос и поднимаюсь со стула.

Самойлова по-прежнему бледная, прожигает меня ненавидящим взглядом.

— Ой, вот только не надо прикидываться, что это не ты слил прессе.

— Это не я! — тут же выпаливаю и осекаюсь.

Внутри все опускается, когда понимаю, кто это сделал. Вика.

— Поздравляю, — Самойлова снова язвит. — Теперь ты опять бесспорный фаворит.

Окинув меня последним ледяным взором, разворачивается и шагает из кухни в гостиную. Мчусь следом за ней.

— Черт, Ир, я не знал!

— Ага, конечно.

Самойлова скидывает с себя мою рубашку и принимается надевать свою одежду.

— Да это не я, Ир! — уже кричу, теряя терпение от того, что Самойлова мне не верит. — Это мой политтехнолог! Я не знал, что она собирается это сделать.

— Иди в задницу! — рявкает, запрыгивая в джинсы.

Черт… Что вообще происходит??

— Блин, Ир, — хватаю ее за предплечье и рывком разворачиваю к себе.

Мы оказываемся лицом к лицу. Ее разъяренная физиономия демонстрирует все то презрение, которое Самойлова ко мне испытывает.

— Я понимаю, что мы конкуренты, — цедит. — И да, я тоже вытаскивала на свет твое грязное белье, твоих любовниц. Но мы тогда еще не были вместе!

— Ир, да клянусь тебе, я не знал, что мой политтехнолог собирается слить в сеть твои голые фотки.

— Эти сказочки кому-нибудь другому рассказывай, — фыркает, выдергивая руку из моего захвата.

Медленно закипаю от злости. Меня бесит, что Самойлова даже не пытается меня выслушать, поверить, что я говорю правду.

— А скажи-ка мне, какого хрена ты загораешь голой??? — ревнивый вопрос вырывается против моей воли.

— Как хочу, так и загораю. Не твое