Но если бы она знала заранее о том, что случится — пожалуй, снова просила бы его. Повременить, отложить — что угодно. Смерть — страшно. Непоправимо.

— Откуда ж вы взялись такая трепетная, айя Катерина? — Турей упёрла руки в бока. — Бросьте. Вы жена айта. И уж точно не должны сомневаться, что айт поступает только правильно!

— Это не тот повар решил меня убить, Турей. Зачем ему это? Его могли заставить.

— Его допросили магией, не забывайте, — напомнила Турей. — Он не охмурён был, в разуме. Заставили, говорите? Тем более. Пусть труднее будет на такое дело кого заставить! А вы хотите, чтобы ещё нашли желающих? И хватит печалиться. Вот мы с вами сегодня по Маншу гуляем, а то собирались бы вас хоронить — вам не всё равно было бы тогда, заставили того бедолагу или нет?

У Турей была своя непробиваемая логика.

— В другие комнаты заглянете, айя Катерина? Вон там жила айна Юлана, — она рукой показала направление. — А те, что дальше — это всё покои Старой Хозяйки, айи Лиданы.

— Я пойду к айе Лидане, — сказала Катя. — Ты можешь не ходить. Отдохни.

— Как скажете, могу и отдохнуть, — сразу согласилась Турей. — Но буду рядом, так что ни о чём не беспокойтесь! И зовите!

Исследовать место Катю уже не тянуло, просто захотелось к Старой Даме. Пусть понарошку, но представить её рядом — это было бы решением многих проблем. Её комната, её вещи — осталось ли там что-то он неё? Даже мысль об этом успокаивала.

Дверь в самую дальнюю комнату тоже была приоткрыта. Подавив невольный трепет, Катя вошла.

Эта комната казалась жилой, как будто старая дама вышла ненадолго, но непременно вернётся. На полу лежал пёстрый ковёр. На столе — очки, её очки, Катя отлично их помнила, черно-красные и местами позолоченные, с крошечными стразиками на изящных дужках. Дорогая оправа, производство Франция, Катя помнила, как эти очки заказывали в салоне оптики. Маленький привет из родного мира. На кровати забыли большой шёлковый платок. Катя погладила серебристо-серый шёлк, расписанный голубыми и красными цветами. Павлов Посад. Ещё один привет.

Книги. Как и в доме на Лесной, только в комнате бабушки Лиданы были книги. Замечательно. Катя подошла, сняла несколько томиков. Книги как книги, на санданском языке, отпечатанные на хорошей бумаге. Что-то вроде сказок, и ещё какие-то справочники. Сокровище просто. Она займётся ими после.

Она села в глубокое кресло среди вышитых подушек и посидела немного, обхватив себя руками. Оглядела комнату.

Что делать, бабушка Лидана?

Никогда раньше Катя не называла её так, а тут захотелось. Кто знает — можно? Как бы к этому отнеслась Старая Дама?

Можно. Конечно.

Катя не услышала это, просто подумала, вместе с уверенностью, что так оно и есть. Ну и пусть так будет.

Это айя Лидия… Лидана… подарила ей Данира, вместе с кольцом. Данира и все проблемы замка Манш. Сюда, конечно, её вытолкала Юланка, но началось-то всё с айи Лидии.

Пальцы, скользнувшие между подушек, нащупали небольшую палочку. Ручка, автоматическая шариковая. Темно-красный «Паркер». Не на столе, в кресле. Бабушка писала в кресле? А на чём, где блокнот?..

Катя встала, подошла к шкафу у стены, потянула дверку — та легко откинулась, как у секретера, изнутри выдвинулись несколько плоских ящиков. Какие-то пузырьки и баночки, их было множество, больших и совсем маленьких, простых и причудливых, много одинаковых, в виде изящного вытянутого цветочного бутона. Она взяла один, выдернула притёртую пробку, понюхала — запах слабый и приятный, запах цветов и травы, захотелось вдохнуть его ещё. И он был отчего-то таким знакомым.

Духи? Специальные, волчьи? Про такие говорил Кайнир. Если так, то у Старой Дамы их множество, она была любительницей парфюма.

— А что это ты здесь делаешь? — услышала она и обернулась, от неожиданности растерялась и чуть не захлопнула крышку «секретера».

Спохватилась вовремя и не захлопнула. Расслабилась и выдохнула. Улыбнулась экономке.

— Я рассматриваю сокровища бабушки Лиданы.

— Хозяйка не любила, когда трогали её вещи. Не много ли ты на себя взяла, дорогая?

— В самый раз. Считай, что она мне позволила, и не переживай об этом, — Катя доброжелательно улыбнулась.

Между прочим, айя Орна держала в руках поднос, на котором были чайник и чашки. И это невольно напрягло — не хотелось нарваться на угощение с каким-нибудь сюрпризом.

— Не пугайся, я первая выпью, — экономка понимающе улыбнулась. — Это моё извинение, всего лишь. Я ошиблась. Не поняла твоих намерений.

— Разумеется, я и не сомневаюсь. Ты просто не поняла, — кивнула Катя. — Ничего, бывает.

Камень в Катином кольце пока вел себя прилично, то есть оставался прозрачным. Кайнир говорил, что ему достаточно оказаться вблизи яда или зелья.

— Я любуюсь флаконами, такие красивые, — она взяла один из стеклянных бутонов, открыла и уже хотела нанести душистую каплю на запястье, но удержалась — кто знает, может, это надо делать особым образом, и она снова попадёт впросак. — И этот значок на донышке у каждого, что он означает?

Вот-вот, почему бы им не пощебетать по-светски?

Экономка поставила поднос на столик и подошла.

— Всего лишь то, что они отлиты в мастерской в Карратаре для княгини Лиданы. Такие делали только ей, она приказала. Чтобы не путать. Моя хозяйка любила смешивать ароматы и составлять духи. Ты не знала?

— Нет. Даже не догадывалась.

Катя вернула флакон на место, но сначала посмотрела — на всех стеклянных бутонах этот значок был, на донышках. То есть, мелкое кустарное производство и клеймо мастера на каждом изделии. Правильно, а что ещё тут можно ожидать? Французские оправы и ручки «Паркер» — это так, случайность.

Экономка вернулась к столу и разлила чай, жестом предложила взять любую чашку. Катя взяла. Камень в кольце остался прозрачным.

Она отпила и поставила чашку на поднос. Айя Орна смотрела удивлённо.

— Что-то не так? Прости, я пока не знаю обычаев, — извинилась Катя.

Взгляд айи Орны снова стал колючим, насмешливым.

— И где же княгиня раздобыла тебя такую, новая хозяйка Манша?

— Там больше таких нет! — ответила Катя любезно.

И что ей всё-таки надо, это выдре?..

Волчице, то есть. Катя настолько ей не нравится, что она успокоиться никак не может? Хотя бы из уважения к айе Лидане, явно всеми тут почитаемой.

— Послушай, я ведь не соперничала с твоими дочерями, — она взглянула в лицо экономке. — Надеюсь, что у них все хорошо. И то, что случилось, не зависело от меня. И вышло только к лучшему, разве нет?

— Как сказать, — та выразительно пожала плечами. — То, что ты получила просто так, тебе вовсе не нужно. И ты не заслужила. А моему внуку не помешало бы быть Саверином.