— Проводить вас наверх, айя Катерина?

— Да, пожалуйста. Кстати — что не так?!

Ей хотелось узнать, что в шкатулке, но ещё больше — получить ответ на вопрос. А также почему вся эта комедия закончилась тем, что ей надо отправляться наверх, в то время как остальным — в другую сторону?

Хотя, конечно: встань за моим плечом, не зная броду не суйся в воду…

— Всё хорошо, моя айя. Всё прекрасно, — заулыбался волк. — Так и должно быть…

Заметив ещё одну боковую дверь, она затащила Кайнира туда — в небольшую комнату со столом и скамейками.

— Объясните, в чем дело? Что произошло? Что прекрасно и что так и должно быть?

— Вы не поняли? — искренне удивится Кайнир. — Простите. Я думал, что всё ясно. Вы, жена айта, показали своё отношение к его сближению с другой волчицей. Все увидели.

— Все увидели? Что увидели? Какое ещё сближение?!

Не вовремя вбежала Турей с подносом, поставила его перед Катей. Опять чайник и чашки.

— Простите, айт! А вы, айя, выпейте-ка горячего и прекратите волноваться! — она посмотрела выразительно и принялась разливать.

Дала понять, что она на страже, ну конечно.

— Спасибо, Турей — Катя взяла чашку и махнула, прося служанку удалиться. — Так что там все увидели? И про сближение.

— Я тут, моя айя, — напомнила Турей, исчезая за дверью.

Её айя сверлила взглядом Кайнира.

— Не сближение, конечно, что вы, — смешался тот, но опять заулыбался, — дружеское приветствие, я бы сказал. Но вы показали отношение. Данир доволен. Любой на его месте… Что все увидели? Не то чтобы увидели, конечно. Ощутили. Ваши чувства, их запах. Например, на меня так и плеснуло вашей ревностью и негодованием. Это правильно. Так и должно быть. И Даниру приятно. И ему проще отказать. Когда своя волчица против, то отказ понятен. Все в Веллекалене с сочувствием отнесутся. Мало я знаю волков, которые рискнут пренебречь ревностью своей волчицы! — он хохотнул. — Так что и приказ короля тут побоку. Вот когда своей всё равно, тогда дело другое, конечно…

— Погодите, — Катя жестом его прервала. — Я не понимаю. Какой приказ короля?

— Рекомендация, точнее. Просьба короля, айя! — заюлил Кайнир. — Вам подарок, за разрешение, ну вы поняли. Это старый обычай, не обижайтесь, прошу. Всего лишь попытка. Вы её пресекли…

Катя открыла шкатулку — там была аккуратно уложена очень длинная, больше метра, золотисто-белая жемчужная нить с золотыми застёжками на концах.

— Я правильно поняла, что король прислал любовницу для Данира, а жемчуг мне в качестве компенсации? Прислал знатную и замужнюю женщину? И это старый обычай? — она погладила пальцем жемчужины. — И все, кроме меня, понимали, что происходит?

— Да, айя, — волк посмотрел виновато. — Но вы же видите, что айт не… Да, обычай есть. Не для всякого случая, а вот для такого, например, когда смертное проклятье, и доказано, что женщине и потомству оно не повредит. Это королевская милость. Не считается изменой, ребенка воспитает семья матери. Но мы волки, я же говорю, к этому по-своему относимся…

— Достаточно, айт Кайнир, — попросила она, аккуратно закрывая шкатулку. — Я поняла.

— Вы же понимаете, что Данир не?.. Король не волк, не всегда может понять волка. Он знает, что такой род надо продолжать. Вот и… беспокоится…

— Я же сказала — достаточно, — круглый и, между прочим, горячий чайник удобно лёг в ладонь. — Как меня достал ваш дурдом! — Катя от души хряснула чайник в стену, посудина разбилась с мелодичным звоном.

Две чашки одна за другой прозвенели ещё мелодичнее.

Катя перевела дух, посмотрела на присмиревшего Кайнира.

— Простите, айт Кайнир. Я немного забылась. Простите, пожалуйста.

— Ничего-ничего, — он закивал ободряюще, — я понимаю. Данир, кстати, просил меня не быть слишком разговорчивым. Но вам надо понимать, я прав? Остальные чашки бить будете?

— В следующий раз, — Катя с сожалением взглянула на остатки «сервиза».

И чашки красивые, и чайник был очень даже. И так приятно, оказывается, когда это всё разлетается на осколки!

— Да, мне надо понимать, айт Кайнир. Где сейчас Данир и гости? Чем они заняты, могу я спросить?

— Будет беседа сейчас и основная встреча после заката. Надо ведь поговорить с послами, объясниться, лично. Занита понимает по-волчьи, но посланники короля — нет. Всё это недолго.

— Те двое мужчин, что вошли первые?.. Они?..

— Да, это волки, сопровождение Заниты. Зато она погостит у матери, уверен, что ради этого она и ехала. Данир дал понять, что устраивать гостям развлечения не намерен. Это все? Проводить вас наверх?

— Проводите, — разрешила она.

«Их» время после заката Данир должен тратить на беседы с послами короля. Как будто у него и так дел мало. И вот ещё: это её измену Данир ощутит по запаху. Она его измену — нет, ни за что. И ей не скажут.

Игра в любовь вот куда завела. И почему-то это больно!

Турей терпеливо ждала под дверью.

— Я и сама проведу айю Катерину, не заблудимся, — сообщала она Кайниру, смерив его тяжёлым взглядом.

— А нахальная у вас служанка, моя айя, — заявил волк. — Но дело ваше, конечно. Я провожу. Чужие в замке, знаете ли.

Гримасы Турей наверняка что-то означали, но после всего случившегося Катя ощущала себя морально выжатой, и решила пока не вникать, а просто спросить потом. Сначала — без приключений добраться до своей комнаты, они же смогут?

Как бы ни так…

Уже наверху — им осталось пересечь коридор и подняться на один лестничный пролёт — волк замер и опять задумчиво принюхался. И вдруг он метнулся к длинной занавеси в углу. Шипение, короткое рычание, звуки борьбы — и волк пинком выкинул кого-то под ноги испуганных женщин. Человека, высокого и худощавого. Тот присел, группировавшись, и неожиданно прыгнул в сторону — с места, как пружина распрямилась, но волк был начеку и опять сбил его ударом ноги.

— Стоять, кумат!

Кумат, значит. Лесной кот. Он присел на корточки, одной рукой обхватив колени, другой — опираясь об пол, и всё также напоминал сжатую пружиной, но прыгать уже не пытался. И казался Катя странно знакомым.

— Как ты посмел здесь находиться, кумат? — взревел Кайнир. — Вам запрещен доступ в донжон, тем более на эти этажи!

С Катей он разговаривал мягко и деликатно, и умел и вот так, значит.

— Простите, айт, — парень низко наклонил голову. — Я не замышлял ничего дурного, поверьте. Я хотел увидеть айю, поговорить…

— Поговорить с айей? Здесь? — кажется, Кайнир ушам своим не поверил.

— Поблагодарить, — виновато поправился он, снизу вверх глядя на Катю, — айя спасла мне жизнь, мне и моей жене, и моему ребенку, я до смерти буду ей благодарен, и я хотел сказать… Она ведь не бывает внизу, во дворе…