— «Это крайне мило и любезно с вашей стороны», — перебила графиня с приятною улыбкою.

— «Ведь патер Иосиф не в состоянии более сесть на коня», — продолжал Куно. — «Я беру его к себе. Это давно условлено между нами, как только решилось, что я не остаюсь в Цоллерне. Внизу под горою я прихвачу еще своего друга, знахарку. Она теперь уж очень стара, а ведь она когда-то спасла мне жизнь. Комнат в Гиршберге достаточно; пусть живет у меня до смерти». — С этими словами он направился по двору к помещению старика капеллана.

Граф Вольф от злости прикусил губу до крови; графиня позеленела от гнева, а маленький Плут громко расхохотался:

— «Что дашь за коня, что мне братец преподнес? Брат Вольф, давай в обмен свою сбрую! Ха, ха, ха! Так это он старого патера и ведьму к себе берет? Вот так парочка! Что-ж? Утром греческим позаймется с капелланом, вечером колдовству поучится у ведьмы. И чего только не придумает этот дурень Куно!»

— «Он просто неприличный человек», — возразила злобно графиня. — «Смеяться тут нечему, маленький Плут. Это позор для всей семьи. Все нас на смех поднимут, когда узнают, что граф фон-Цоллерн явился с торжественным поездом за ведьмою знахаркою и поселил ее у себя в доме. Весь в мать: та никогда не умела себя вести, вечно возилась с больными и всяким сбродом. Отец его, бедный, в гробу бы перевернулся, если б знал».

— «М-да», — прибавил маленький Плут. — «Отец и в могиле бы сказал: «Знаем уж. Глупости».

— «Пойдемте, вот он идет назад с патером и не стыдится, сам его под руки ведет!» — с ужасом воскликнула графиня. — «Идем, я не хочу с ним встречаться».

Куно довел старика до моста и сам усадил в паланкин. Под горою поезд остановился захватить старуху знахарку, которая уж ждала их с своими узелками, баночками и скляночками.

Однако, предположения графини не оправдались в том, что касается Куно. Никто по всей окрестности не порицал благородного рыцаря Куно. Всех умиляло его желание скрасить последние дни старухи знахарки; все уважали его за почтительное отношение к престарелому наставнику. Только мачеха и братья продолжали негодовать. Этим они вредили только себе; все возмущались такой противоестественной враждою братьев; ходила молва, что они не в ладу даже с родною матерью, что даже между собою живут как кошка с собакою. Граф Куно всячески старался примирить с собою братьев; он невыносимо страдал, когда они, встречаясь с ним, едва кланялись и не отвечали на его вежливое приветствие. Наконец, он, как ему казалось, напал на средство покорить злобные сердца братьев. Почти в середине между тремя замками лежал пруд, но так, что он все-таки приходился во владениях Куно. В этом пруду водились лучшие карпы и щуки во всей местности. Братья очень любили рыболовство и потому не раз злились, что отец забыл приписать пруд на их долю. Гордость мешала им ездить удить туда без ведома брата, а просить разрешения они не хотели. Куно знал, что мысль о пруде не дает им покоя, и решил воспользоваться этим.

Однажды он послал братьям приглашение съехаться к пруду к определенному часу.

Был чудный летний день, спокойный и ясный; братья почти одновременно прискакали из своих замков к берегам пруда. «Вот так штука», — закричал маленький Плут. — «Как сошлись. Я выехал из замка ровно в семь часов».

— «И я тоже». — «И я» — заявили остальные.

— «Ну, так значит пруд как раз по середине», — продолжал младший. — «Чудная вода.»

— «Да, вот поэтому я вас сюда и призвал. Я знал, вы большие любители рыбы; я тоже люблю иногда закинуть удочку, но ведь в пруду рыбы довольно на троих, да и места на берегу хватит, если даже удить в одно время. Мне хотелось бы, чтоб отныне пруд этот считался нашим общим достоянием и каждый из нас имел на него равные права».

— «Выходит, братец порядочно таки великодушен!» — сказал Плут, насмешливо улыбаясь: — «Предлагает нам шесть дней лова и несколько сот рыбешек! Ну, а что с нас взамен? Ведь даром только смерть!»

— «Нет, я даром предлагаю», — заявил Куно. — «Единственное, что мне хотелось бы, это видеть вас здесь изредка, да иногда поболтать с вами. Ведь мы все дети одного отца».

— «Дело неподходящее», — возразил Плут. — «Какая ловля в обществе? Только рыб болтовнею разгонять. Лучше так: выберем себе дни; ты, Куно, бери хоть понедельник и четверг, ты, Вольф, вторник и пятницу, я среду и субботу. Так я вполне согласен».

— «А мне даже и так не надо», — мрачно вставил Вольф. — «Подарков я не хочу и делиться тоже ни с кем не намерен. Ты прав, Куно, предлагая нам пруд: он одинаково нужен всем нам. Самое лучшее бросим кости, кому ему принадлежать отныне. Если счастье окажется на моей стороне, согласен дать вам разрешение удить в нем».

— «Я никогда не играю в кости!» — сказал Куно. Его печалила черствость братьев.

— «Ну, конечно», — засмеялся маленький Плут. — «Братец слишком благочестив и богобоязнен, он считает игру в кости смертным грехом. Я предложу нечто другое; тут уж самый благочестивый отшельник ничего не найдет. Возьмем удочки и сядем удить: кто наудит больше всех до 12 часов, тот будет считаться владельцем пруда».

— «В сущности глупо с моей стороны», — сказал Куно, — «спорить о том, что мне по праву принадлежит. Но я пойду за своими снастями, хотя бы для того, чтоб убедить вас, что я от чистого сердца предлагал дележ».

Они поскакали каждый в свой замок. Близнецы разослали поспешно слуг выворачивать старые камни и доставать пожирнее червяков для приманки. Куно же взял обычную свою удочку и ту приманку, которую учила его готовить знахарка, и первым оказался на месте. Он предоставил братьям выбрать лучшие места, потом устроился сам. Казалось, рыбы на этот раз сговорились