За окном серел рассвет, но храм и город еще спали. Вспоминая –где в столь богоугодном месте места, куда по слухам даже боги ходили пешком, и с ностальгией вспоминая шикарный туалет принцессы Когиты, капитан поднялся, и тут же забыл о всех низменных надобностях. Он обнаружил, что Ди не спит, а голая сидит на корточках перед его сумками, и… И небрежно вертит в руках Жезл Тиамат!

Первым побуждением северянина было вырвать у юной дуры священный предмет, так дорого им доставшийся. Но он тут же опомнился: в конце концов – она служительница этой самой Богини, и кому как не ей держать в руках великое сокровище их веры??

Девчонка между тем вела себя безо всякого благоговения – вертела жезл так и сяк, и при этом глупо похихикивала…

–Это ж надо – какой здоровый смастерили: слонихе впору, – пробормотала она. О, ты не спишь? – повернулась она, и задорно отбросила челку со лба.

–Ты хоть знаешь ли, что это такое?

–Ой, ну конечно знаю – жезл Тиамат! –пожала она плечами, поднимаясь.

–Да ты что??! – признаться, далекий от всех божественных разборок Торнан был поражен до глубины души. Выходит, то, что он считал высочайшей тайной культа Великой Матери, известно каждой несдержанной на передок храмовой девке??

–Ну да, жезл Тиамат. Дружочек, а зачем тебе он? Мужчинам свой собственный жезл вроде как иметь полагается? – она тоненько рассмеялась. Нет, игрушка конечно забавная…

–-Игрушка??!

Глядя на ничего не понимающего любовника, Ди продолжила.

–А ну да, откуда тебе…

И прохаживаясь с жезлом в руках, как была голая, начала рассказывать.

–Этому всему делу уж лет сто с лишним, если не больше. Тогда тоже как сейчас высшие жрецы друг с другом собачились, ну и пошли разговоры –мол, жрицы наши не просто женщины, а любимые дочери Богини, вроде как особо отмеченные, а стало быть и спрос с них особый. В смысле – с мужчинами им можно не просто так, когда захочется, а по дозволению старших, да еще и не со всеми. Пару раз в месяц –и хватит: даже хоть и с мужем законным.

Ну, кто монету старшим жрицам нес за дозволение, кто просто налево бегал, а те у кого ни монеты, ни наглости, ни мужа, те себе такие вот игрушки делали…

–Игрушки? – еще раз переспросил ант.

–Ну да – не понял что ли?? – Дилларма вновь мило рассмеялась. Я и говорю –игрушки, потому и называли их –жезлы Тиамат.

И старались все из священных материалов сделать – даже говорили: мол, для чего священные материалы, иначе как для святого места, из которого Богиня мать наша всех нас породила?

Ну потом заморочки все кончились, стало как и раньше с мужичками, так что теперь про это и не помнит почти никто… Мне вот бабка рассказала…

Выслушав жричку, вновь юркнувшую под одеяло, Торнан уныло поплелся через все здание –делать свои дела…

Вернувшись, он уже не застал у себя Ди. Жезл валялся на подушке, брошенный небрежной рукой.

***

Проспал он еще часа четыре, –когда к нему явилась лично Аниза, было уже недалеко до полудня.

–Давай, одевайся, промой глаза, и пошли, – она была доброжелательна, и вместе с тем официальна. Тебя ждет сам Эрдест Гервис, наш новый Смотритель Первого Алтаря. Ему и отдашь Жезл Тиамат, – носком расшитой бисером туфли она подбросила забытую ночной знакомой Торнана ленту, и многозначительно подмигнула.

–Если он будет тебе что-то предлагать, – забормотала она вполголоса когда они поднимались по лестнице, –то соглашайся. Потом разберешься –главное: не отказываться… И еще – то что я тебе говорила: насчет места начальника стражи, помнишь? Торнан помнил, и сообразил что услышит дальше.

–Так вот, прости конечно, но не моя вина: отныне все такие должности должны замещаться храмовыми стражницами. Капитан лишь пожал плечами.

–Дворянство мое, само собой, тоже накрылось?

–Дырявым корытом, –подтвердила Аниза. Теперь нас, служителей богов, куда как меньше слушают при дворе, чем прежде. Ладно – что горевать об утекшей воде? Будь серьезен, не забывай кланяться, и главное –соглашайся, что бы Эрдест… преподобный Эрдест не предложил.

По крайней мере, он обещает только то, что может выполнить, и выполняет все, что обещал.

Пройдя по узкому коридору, стены которого украшали непонятные фрески, они остановились перед резной деревянной дверью. Тончайшая резьба, инкрустации, редкие, породы заморского дерева. Двери этой место было во дворце государя. Старый темнокожий слуга распахнул дверь, за которой открылась анфилада комнат.

–Пусть войдет рекомый Торнан, –послышался глубокий голос.

И Торнан вошел, держа сверток со святыней под мышкой.

Окна были занавешены тяжелыми портьерами, но было достаточно светло: вделанные в стены фигурные крючья поддерживали ярко горящие светильники, мягкие ковры покрывали пол. В центре комнаты стоял огромный, покрытый пышными подушками диван, на котором расположился высокий, седовласый человек в мантии белого цвета.