Она смутилась и отвела взгляд из опасения, что он там прочтёт, что она очень даже хочет именно этого.

– Ты жестока, Рэми, – меж тем, продолжил развивать свою тему он. – В отместку за одну давнюю ошибку мучаешь меня ежечасно.

– Мучаю? – удивлённо переспросила она, бросая на него тревожный взгляд и вздрагивая от того, что в его глазах ей увиделась неприкрытая боль.

Эртан, как уже отмечалась, был мастером выразительных взглядов.

– Мучаешь, – с проникновенной убеждённостью подтвердил он. – Ведь я каждую минуту, что смотрю на тебя, мечтаю о том, чтобы поцеловать. И не смею этого сделать, потому что знаю, что буду отвергнут.

– Каждую минуту? – затаив дыхание, переспросила она.

Это звучало как настоящая фраза из романа! У неё даже голова закружилась от восторга, что с нею происходит что-то настолько книжно-волшебное.

– Каждую, – хрипло подтвердил он, беря её за руку и прикладывая ту к своей груди, туда, где было хорошо слышно, как гулко и быстро бьётся его сердце.

Признаем честно, Эртан малясь переигрывал.

Не в том смысле, чтобы он врал – Боже упаси! Просто, выяснив взгляды Рэми на то, что является любовью, он быстренько пересмотрел стратегию своего поведения, и теперь пытался представить себя и свои переживания в самом выгодном свете.

Рэми, впрочем, оказалась благодарным зрителем. Ей было всего восемнадцать, в её жизни никогда не случалось ничего по-настоящему романтического, и благородный пафос в речах Эртана лился в её уши как самое сладкое ангельское пение. От восторга она замерла, глядя на него во все глаза, и чувствуя, что её сердце начинает биться так же быстро, как и его.

Это был очень хороший момент, чтобы её поцеловать, и Эртан своего шанса не упустил.

Так Рэми, к своей полной неожиданности, обнаружила, что поцелуи – это совсем даже её, и ещё как её, и даже сомнений никаких нет, что её!

…и не только поцелуи, по правде говоря.

Вражда между Рейном А-Лерси и Эртаном А-Ларресом уходила корнями не только в дебри семейных дрязг и политических разногласий. Подобные веские причины для неприязни подкреплялись ещё и личным отношением: каждый из них от души презирал другого.

Рейн полагал Эртана человеком слабохарактерным, льстивым, бесхребетным, готовым юлить и подлизываться, выискивая свою выгоду в каждом деле. Такое внешнее отсутствие гордости вызывало у старшего А-Лерси глубочайшее презрение, и тем острее он ненавидел Эртана за то, что тот был правителем Мариана.

Что касается А-Ларреса, он презирал А-Лерси за непробиваемый эгоизм, жестокость, неспособность учитывать чьи бы то ни было интересы, кроме своих собственных, отсутствие морально-этических ограничителей и деспотический характер. Эртан почитал глупостью такую зацикленность на себе и зашоренность, тем паче в человеке, в руках которого была сосредоточена большая власть.

Несмотря на эту взаимную жгучую неприязнь, оба они были достаточно умны, чтобы понимать необходимость союзничества во многих глобальных вопросах. В какой-то степени, между ними существовал негласный пакт о ненападении, по условиям которого каждый держал своё мнение о другом при себе и реализовывал общение в подчёркнуто-формальном ключе. Пакт этот неплохо работал, потому что пересекались враги нечасто, и теперешняя ситуация была единственной, в которой им пришлось столь долго терпеть общество друг друга.

До того, как вчера начать носиться по крепости за Рэми, Рейн встретился с некоторыми своими осведомителями и получил тревожащую его информацию. Основной процент рабочих на землях А-Лерси составляли рудокопы. Одни из них добывали самоцветные камни, другие – уголь, третьи – известняк, были и другие. Так или иначе, работа эта была весьма вредная, и после напряжённого периода раскопок рудокопам полагался длительный отпуск для восстановления здоровья.

Вся территория клана располагалась в горах и не радовала благоприятным климатом. Подорванное в шахтах здоровье редко восстанавливалось в условиях дождливых и ветреных холодов, многие рудокопы рано умирали от грудных болезней, и с каждым годом недовольных таким положением вещей становилось всё больше, а найти новых работников было всё труднее.

Клан А-Лерси уже разработал проект, который мог бы помочь выправить ситуацию и, во всяком случае, притупить народные недовольства, но для реализации этого плана им нужна была помощь союзников. Рейн долго высчитывал, кого из застрявших гостей напрячь, А-Ларресов или А-Верпов, и, в конце концов, склонился к первому варианту. То, что расчётливая Элпи выгоды своей не упустит, и ей только палец в рот положи, обещало кучу проблем в будущем. Эртан же был отчасти связан своим положением – ему должно было заботиться о благе всех марианцев без разбору, так что ему не с руки было требовать Бог весть какие уступки и выгоды в обмен на подобную услугу.

Идти на поклон к ненавистному А-Ларресу как проситель Рейн, конечно, не собирался. Напротив, он выбрал весьма агрессивную стратегию переговоров. Подведя к своему делу преамбулу, суть которой сводилась к недовольству общим управлением страной и недостаточной заботой о благе всех поданных, Рейн сделал Эртану упрёк в том, что он больше заботится о наситах и хилатах, совершенно презрев свои обязанности по устройству жизни мурийцев. Ситуацию с болезнями рудокопов он выставил чуть ли ни как прямую вину ралэса, который, в лучших традициях теорий заговоров, имеет какое-то личное предубеждение против этого народа.

Эртан выслушивал все эти многословные тирады с совершенно спокойным и невозмутимым выражением лица, охотно признавая в некоторых уместных местах свой недогляд, и даже пару раз побив себя в грудь на предмет: «О, как слеп я был!»

Довольный поворотом беседы Рейн подвёл к тому, что хочет помочь мудрым советом незадачливому ралэсу, и даже подготовил небольшой проект, который поможет исправить промах правителя.

Проект был тут же представлен. Он включал в себя организацию на землях А-Ларресов специальных санаториев, где рудокопы вместе со своими семьями смогут поправлять здоровье в перерывах между вахтами, пользуясь всеми благами комфортного равнинного климата.

Эртан благосклонно кивал, радостно благодарил, рассыпался в похвалах проницательному уму благодетеля… и где-то промеж своих восторгов выразил мысль, что, конечно, А-Ларресы с радостью выстроят необходимые для такого дела постройки, но вот средств их рода на прокорм отдыхающих рудокопов никак не хватит.

Рейн досадливо морщился и пытался поторговаться, упирая на тот факт, что именно А-Ларресы содержат на своих территориях житницы, именно они производят восемьдесят процентов всех марианских хлебов, и А-Лерси, с их чахлыми виноградниками и недокормленными горными козами…

Эртан выразительно сокрушался и с цифрами в руках доказывал, что после выделения средств на питание рудокопов А-Ларресы по миру пойдут, а он лично так и вообще останется без штанов.