– Я бы хотела иметь уже постоянного партнера.

Он стоял тем вечером в ванной, смотря на свое лицо. И говорил себе, что это плохая игра, но он пока не хочет из нее выходить…

– Ты забыл цветы, – сказала она.

Её голос всегда выводил его из задумчивости. Потому что это был совершено иной голос, совсем не её.

Букет лежал на заднем сиденье. Большой белый букет. Вроде тех, что дарят на свадьбу.

За столы еще не сели. Народ толпился на лестнице, у входа в зал. Зеркала множили людей, ему показалось, что он сейчас потеряется. Повернул голову и увидел в зеркале, как рядом с ним по лестнице шла она. Как он поднимается с двумя женщинами сразу.

– Ну наконец-то! – весело крикнули ему. – Только вас ждем! Давай знакомь со своей красавицей.

Она подняла голову, переставая смущаться. И он услышал, как начинает звенеть тишина.

– Ой, – сказал чей-то женский голос.

Он сошел с последней ступеньки, увидел их лица – все вместе и каждое по отдельности – и сказал:

– Это Таня.

И тут же понял, что ошибся.

Поправился:

– Это Катя!

Она не поняла.

Только она не поняла, что именно он произнес.

– Идея, прямо скажем, была не очень, – сказал я.

Он молчал. И я, в принципе, тоже молчал.

Мы держали по стаканчику виски в руках. Лед почти растаял. Он достал телефон. Я увидел, что он удаляет её номер.

– У кого же я это читал? – вспоминал я. – В романе муж так убивается по жене, что воскрешает её. И трагедия оборачивается кошмаром.

– Глупо, – сказал он. – Но кто бы сделал иначе?

Она умерла в прошлом году от рака. Ушла за месяц.

Я тогда получил язву. Потому что нельзя было, чтобы он пил один. Мы по очереди сидели у него. Пока он не остановился.

– Удар, – соглашаясь, повторил я.

– Метро, – сказал он и допил виски. Звонко разгрыз лед. – Минут десять до закрытия, пустой вагон. Только я и она. Смотрю и думаю – призрак или нет.

– Я тебя понимаю, – сказал я.

– Ладно, проехали, – сказал он.

– Еще по виски?

– Не стóит. – Он передвинул ногой стоящий на полу стаканчик подальше от меня.

Я старался не подавать вида, но был рад. Первый раз за последнее время он не захотел повторить. Так и сказал ему.

Он поморщился.

– С повторами завязал.

Я понял, что он выздоравливает.

Я смотрел на нее и силился понять – как же так?

Нос уточкой, щиколотки толстые, рост метр с кепкой, а взгляд не оторвать. И друг тоже глаз с нее не сводил. Глазел и заодно подсматривал – разглядываю ли я её с таким же вниманием, что и он.

Был вечер. Была дача. И были мы – три друга и девушка одного из нас.

Сергей, кому принадлежала дача, заваривал чай. Она резала пирог. Свой, домашний, разумеется яблочный. Мы сидели в беседке, бездельничая на правах гостей.

– Что скажешь? – спросил Никита.

Не уточняя, о чем. Но так легко было понять.

– Годится, – сказал я. – К зиме женится.

– А если нет?

– Значит, дурак.

Мы посмотрели, как он встал сзади нее, обнял и прижался щекой к её щеке – словно кошка, трущаяся о хозяйскую ногу.

– Не дурак, – сказал Никита.

Я кивнул и вытянул ноги, устраиваясь поудобнее.

– Ты женат, – сказал он. – Этот скоро женится. А я был женат. Понимаешь, о чем я?

– И о чем? – спросил я. – Хочешь – так женись.

Он фыркнул.

– Если это протест против брака, то зачем? Ты мою позицию знаешь.

Роман с девушкой вернулись к нам.

– Ну что? – спросила она. – Не скучали?

Никита посмотрел на нее.

– Вот скажите, каждая девушка хочет замуж?

Она засмеялась.

– Да я серьезно, – чуть не обиделся он.

– А мужчина? – спросила она. – Каждый мужчина хочет жениться?

– Каждый мужчина хочет семью, – сказал Никита.

Я заинтересовался. Захотелось поспорить – слишком много времени прошло в ничегонеделании.

– В чем разница?

Никита отмахнулся. Просто-таки с раздражением.

– Подожди. Не лезь.

Я подумал, надо ли мне на него обидеться, но решил, что пока не стоит.

– Так в чем разница? – спросила она.

– Хотите, я на примере объясню?

– Хочу.

Роман разлил по чашкам чай. Черный, крепкий, с мятой. Он пахнул так, как пахнет только чай, заваренный на даче.

– Допустим, я познакомился с девушкой.

Она в деланном изумлении открыла рот, подняла брови.

– Что не так?

– Что правда? Так бывает?

Мы засмеялись. Он тоже, потом она. Я сказал себе: «Этим она его и взяла. Если женщина тобой восхищается и одновременно вышучивает – шансов нет. Ты ее. Если она, конечно, умна и заботлива. Как эта».

– Познакомился я с девушкой, – повторил Никита. – И я понимаю, уже со второго свидания, что я это не я. Я – это потенциальный муж. Что она именно так на меня смотрит. Оценивая.

– И что плохого? – спросил я.

Думая, что он опять разозлится. Но вероятно вопрос был подходящий.

– Плохого? – Никита повернулся ко мне. – Ничего. Но дело в том, что я – это я, а не машина в автосалоне. А меня тестируют: как себя веду, лежит ли у меня грязная посуда в мойке или нет, есть ли у меня квартира. И меня это бесит. – Он схватил кружку. Чай был горячим, но он словно не замечал. Глотал с видимым удовольствием.

– У тебя постродовая травма, – сказал Роман. – Неудачный брак и страх, что это повторится.

Девушка взяла и погладила друга по коленке. Очень заботливо, нежно. Точно мама, утешающая разбившего коленку сынишку. Он ничего не сказал, но было видно, как ему приятно ее прикосновение.

«Что она с ними делает? – думал я. – Точно сирена. Они вязнут в ее паутине, с первых минут».

– Вы ее любили? – спросила она. – А она?

– И она, – сказал Никита. – Очень любила. Пока всё не кончилось.

Я это слышал многократно. Сначала сопереживал. Потом пропускал мимо ушей. Сейчас не переносил на дух.

Каждый раз одно и то же. Его страх, что в следующий раз все будет точно так же. Желание услышать, что это не так.