– Вот! Я же говорила! – торжествующе переключилась на другую тему Элиф. – Это твое платье слишком тонкое для зимы. Можно подумать, что у тебя единственное нарядное платье на все сезоны. К тому же оно старомодное! И ты в нем выглядишь как сорокалетняя старая дева.

Айше закашлялась от неожиданности и воспользовалась этим, чтобы ничего не отвечать. Ну надо же!

Во-первых, непонятно, к чему относится «я же говорила». Они не обсуждали платье, но из того, что Элиф не высказала ни малейшего недовольства там же, на месте, Айше сделала вывод, что выглядела она вчера так, как хотелось золовке.

Во-вторых, платье. Оно отнюдь не было и не казалось летним и тонким, и простудилась Айше только потому, что ей пришлось ходить в нем целый день, а в университете было, как всегда, холодно. Да и для общественного транспорта надо одеваться попроще и потеплее. А мода! Платье прислала ей из Лондона подруга в качестве запоздалого подарка на свадьбу, и Айше хорошо знала, сколько оно может стоить. А по ткани, фурнитуре, тому, как вшита молния, и прочим мелочам всегда можно отличить вещь этого сезона от поступившей на распродажу и морально устаревшей. Даже классические костюмы, джинсы и простенькие на вид черные платьица подчиняются моде, изменяются вместе с ней, и опытный глаз всегда распознает дорогую, но позавчерашнюю одежду.

Платье Айше было безукоризненно модным. Понимание этого прочитывалось вчера на лицах всех подруг золовки так же легко, как газетные заголовки. Впрочем, и сарма была с луком! Лучше не спорить, а переходить к главному.

Понадеявшись на то, что для поддержания тонуса Элиф было достаточно выпадов насчет сармы и платья, Айше спросила:

– Ты, конечно, все рассказала этому полицейскому?

– Конечно, нет, – мгновенно встала в позу Элиф. – Я ответила на его вопросы, не более того. Если в полиции считают ерундой и выдумками…

Чего и следовало ожидать.

Похоже, муж на это и рассчитывал. Скорее всего, ему даже не пришлось уговаривать посланного к сестре коллегу поиграть в известную игру «плохой следователь – хороший следователь». Девять из десяти нормальных полицейских, а может, и все десять, весьма скептически отнесутся к версии Элиф о ряде неудавшихся покушений, завершившихся смертью Лили, не выслушают с почтением и половины ее соображений, позволят себе хоть раз вслух усомниться в вероятности подобных происшествий, предложат считать их цепью случайностей или роковым стечением обстоятельств, бросят, чего доброго: «Вам могло показаться».

И все, дело сделано! Вот она, госпожа Элиф, униженная и оскорбленная до глубины души недоверием и неуважением, возмущенная черствостью профессионального сыщика и готовая выплеснуть свое возмущение вместе со всей утаенной от следствия информацией первому встречному. Особенно если этот встречный – человек не посторонний, внимательный и не чуждый детективной деятельности.

Айше мгновенно уловила настроение золовки и, мысленно похвалив Кемаля за правильный расчет, постаралась сделать лицо того самого понимающего человека, который был сейчас просто необходим Элиф.

«Почему девять милейших женщин ненавидели Лили?» – чуть измененное, название главы подходило идеально, и Айше собрала вполне приличный урожай сплетен.

Прежде всего, именно Элиф ввела Лили в их компанию.

Да-да, конечно, разве она об этом не упоминала? Быть того не может, Айше просто забыла. Мужа Лили что-то привело в муниципалитет, и Азиз пригласил его к нам домой, а потом уже… что? Нет, разумеется, не всех. С какой стати, скажи на милость, глупенькая моя Айше, будет он приглашать к себе всех, кто обращается в муниципалитет? Господин Эмре был не рядовой посетитель, Азиз говорил о нем с большим уважением, и их, кажется, связывали какие-то дела. Ты же знаешь, я никогда не вмешиваюсь в дела мужа и ничего в них не понимаю. Подтекст прочитывался ясно, но Айше ничем не выдала, что поняла замаскированный выпад. Кому бы ты все это рассказывала, дорогая моя Элиф, если бы я тоже ничего не понимала в делах своего мужа?

«Что связывало мужа Лили с Азизом?» – записала потом Айше вопрос для Кемаля, не побоявшись озвучить при этом и возникшие неприятные соображения. Что может означать такое почтительное внимание государственного служащего, чиновника, ведающего нежилыми помещениями в немаленьком районе Измира, к богатому посетителю, у которого возникли дела в муниципалитете? Либо размер взятки был непривычно большим, либо дела посетителя обещали прибыли и перспективы. Кемаль не стал, как сделали бы многие, лицемерно или наивно защищать мужа сестры и бросил короткое: «Проверим».

Господин Эмре был очень любезен, пригласил их к себе; тогда они только переехали в Измир и, подыскивая квартиру, жили – представляешь, где? – в гостинице. Элиф выдержала паузу, давая Айше время осмыслить услышанное. Люди переехали и не сняли дешевую квартиру, а остановились в гостинице, прекрасно зная, что покупка и отделка собственного жилья займут бог знает сколько времени. И гостиница была не из дешевых, можешь мне поверить, и они пригласили Элиф с мужем на обед в хороший ресторан – знаешь эти рыбные рестораны у самого моря? Пришлось даже просить свекровь, царство ей небесное, посидеть с сыном, не отказываться же от такого приглашения. А потом я, в свою очередь…

Освобожденная от обилия деталей, история вкратце выглядела так.

Элиф, в свою очередь желая быть хоть чем-то полезной новообретенной приятельнице, привела ее в свою компанию. Чтобы той, бедняжке, не было так одиноко в чужом городе. Понятно, что и похвастаться знакомством с женщиной из другого социального слоя было лестно. И важно для Элиф. Хотя нельзя сказать, что все были рады, когда Лили стала постоянным членом их компании. Все-таки, как ни лестно и приятно свести знакомство с более обеспеченными особами, общаться проще с себе подобными.

И – не сразу, конечно, но вскоре – они невзлюбили ухоженную лентяйку, вечно жалующуюся то на домработниц, то на небрежность парикмахера, то на скуку и провинциальность Измира. Наряды она привозила из Европы, лето проводила на лучших курортах, мебель – мебель, а не только блузки! – и занавески меняла в соответствии с модой, то есть чуть ли не каждый год. Разве этого мало, чтобы лучшие подруги захотели ее убить?

– К тому же у нее был любовник, и наверняка не один, – поставила окончательный диагноз, звучащий скорее как приговор, Элиф. – Хотя тебя это, вероятно, не шокирует… Но ты все же скажи Кемалю. Может, это любовник ее отравил. Подобные неразборчивые дамочки, если вовремя не берутся за ум, всегда плохо кончают. Вот и она! Все молодилась, подтяжки в Швейцарии делала, наряжалась, ни детей, ни забот…

Поджатые губы ясно давали понять: это все может относиться и к тебе, дорогая моя Айше. Хоть ты и вышла замуж за моего брата, но за ум-то не взялась: бегаешь каждый день на работу, домашним хозяйством занимаешься из рук вон, сарма у тебя без лука, детей заводить, похоже, не собираешься – и вообще!

– Ты не волнуйся, я не скажу Кемалю про твоих мужей, – торжествующе завершила она монолог, осуждающий покойную Лили и прочих неправильных женщин.