Он с удовольствием поощрял кратковременные увлечения жены, несмотря на то что они ему недешево обходились. Он беспрекословно покупал лучшие английские спицы, немецкие пяльцы, мулине и шерсть, тропические растения и модные журналы, энциклопедии, швейную машинку и микроволновую печь, видеокассеты и компьютер.

Это последнее приобретение, как казалось Энверу, решило все проблемы.

Илайда ходила на компьютерные курсы, умела пользоваться интернетом и полюбила некоторые игры-стратегии. Энвер и сам не расставался с ноутбуком, позволявшим ему поигрывать на бирже и контролировать деятельность своих филиалов. Фирма отца, в которой Энвер был почти полноправным хозяином, торговала чем только можно – чем попало, как с усмешкой говорил поначалу самоуверенный компаньон junior. Вскоре он понял, однако, что в этой всеядности, неразборчивости и разбросанности были свои плюсы: их фирма не страдала от падения цен, скажем, на муку, компенсируя убытки за счет роста цен на мясо. Компьютер в такой ситуации был просто необходим, что, в конце концов, признал и консервативный глава фирмы, позволив сыну пойти на расходы и компьютеризировать филиалы.

Теперь Илайда знала, как спастись от скуки. Уложив ребенка спать или посадив его в манеж, она привычно щелкала мышью и развлекалась как могла. Стратегии давно были пройденным этапом. В последнее время экран дарил ей другие радости.

Оказалось, ей всегда не хватало общения. Излишне шумная и говорливая мать, вечно окруженная подружками и соседками, подавляла ее, прерывала на полуслове, изводила замечаниями, и Илайда привыкла, оставаясь при своем мнении, помалкивать в компаниях. Сначала взрослых, а потом и сверстников.

Виртуальное общение стало для нее откровением.

Там, в сети, ты уже не Илайда, дочка всем знакомой Джан и жена господина Энвера, ты – кто угодно, к примеру, романтичная и одинокая роковая красавица Жасмин, радующая своим появлением любой форум или chatroom.

Ее там знали, ждали, повторяли ее остроумные и резкие формулировки, ей назначали свидания, на которые она соглашалась, но не собиралась являться, она была тенью и в то же время – почти впервые в жизни – самой собой. Сказанное здесь не имело последствий, знакомые оставались незнакомцами, безответственность и возможность прекратить все это одним движением пальца манила.

«Где ты была весь вечер, красавица Жасмин?»

«Это мой вопрос, ты его украл, негодяй!»

«Жасмин, куда ты исчезла? Вчерашний вечер был просто мрак!»

«И позавчерашний тоже! Ее не было два вечера. Что с тобой, дорогая Жасмин?»

«Столько вопросов мне не задает даже муж! Я пришла – чего же вам еще?»

«Муж! Я просил тебя не упоминать о нем!»

«Да уж, пожалуйста! Только твоего старого мужа здесь не хватало!»

«С чего ты взял, что он у нее старый? Ты что-то знаешь про нашу Жасмин? Давай-ка поговорим в привате».

«Не был бы он старым дураком, не уезжал бы так часто, да, Жасминочка?»

Илайда с усмешкой пробежала глазами вчерашние разговоры и проверила почту. Ничего. Странно. В сущности, тетя Гюзель не так уж и необходима, все равно Илайда уже все проверила, но где же она? Если в командировке, то почему молчит мобильник? Если заперлась дома с любовником, то не на три же дня! Да и вообще, какой любовник в таком возрасте и с такой внешностью?

Не могла профессиональная журналистка три дня не подходить ни к компьютеру, ни к рабочему, ни к домашнему, ни к мобильному телефонам. Может, с ней что-нибудь случилось?

Илайда поежилась. «Что-нибудь» звучало пугающе. Вон Лили… ужас какой! Она никогда мысленно не называла подругу матери «тетя» и не без напряжения выговаривала это вслух, как того требовали приличия. «Тетя Лили» – это звучало как-то неубедительно. Господи, с кем же поговорить?!

Столько всего случилось в последние дни, ей ни за что не разобраться. Да, собственно, разбираться-то ни в чем не хочется, но хоть бы просто поговорить! Сначала злополучный браслет, потом этот разговор с мужем, потом какая-то машина у брата, потом смерть Лили. И тетя Гюзель, как назло, куда-то подевалась! Хотя… зачем ей теперь тетя Гюзель, после всего того, что она узнала? Господи, как обидно: она всегда так доверяла ей, всегда все рассказывала, а она… Интересно, с другими она тоже – так же?..

Звонок телефона заставил ее вздрогнуть и броситься в гостиную, чтобы следующий не разбудил малыша. Вращающееся кресло, с которого она стремительно соскочила, со всего размаха стукнулось спинкой о стол с компьютером, чего Илайда почему-то терпеть не могла.

«Ну, что еще могло случиться? Наверняка гадость какая-нибудь!» – без всякой причины и связи, просто потому, что в последние дни не случалось ничего хорошего, а кресло стукнулось о стол, подумала она, обреченно снимая трубку.

– Она посылает ей сообщения по два раза в день и уверяет, что у нее что-то срочное. Вот послушай для примера: «Тетя Гюзель, позвони, пожалуйста. Очень срочно. Надо поговорить. Илайда» Примерно тот же текст и на автоответчике… знаешь, сколько?.. шесть раз. Похоже, самое время ее порасспрашивать, а? Попробуешь?

Кемаль совсем забыл то неприятное ощущение страха за жену, которое испытал буквально несколько часов назад. Судя по всему, его память не распространялась на эмоции. Не втягивать ни во что Айше – это диктовал не разум, а какое-то неуловимое, иррациональное чувство. Она все равно не останется в стороне – оправдывался разум перед чувствами и ощущениями, заглушая их осторожные и невнятные предостережения.

Все равно она завязла в этой истории, все равно она будет вмешиваться, все равно ей придется… к тому же, она действительно может оказаться полезной и добыть такую информацию, которую не раскопать полицейским.

– Попробую, конечно, о чем речь! Только как к ней ехать с моим гриппом? У нее же ребенок.

– Не смей никуда ездить! – он запутался между инстинктом сыщика и любящего мужа.

– Но ты же понимаешь, по телефону…

– Ничего не поделаешь, придется по телефону, – не дал ей договорить Кемаль. – К ней некого сейчас послать, Тимура я в участок отправил, три человека вокруг парома работают, свидетелей ищут, здесь, у нее в квартире, обыск. Словом, Илайда, как ни крути, моя, а я… надо тут еще кое-что выяснить, вечером расскажу. Давай звони.

Айше не любила говорить по телефону.

Ей нравилось видеть собеседника, реагировать на его мимику и жесты, нравилось улыбаться ему и видеть действие собственной улыбки. Она знала, что многое теряет без этой улыбки. Ее голос не обладал выразительностью ее лица, и Айше могла свободно общаться по телефону только с близкими, хорошо знакомыми ей людьми. Звонить незнакомым, да еще по важному делу, всегда было для нее мучением. К тому же звонить предстояло девушке, которая вряд ли расположена к откровенности. И сообщать ей такую ужасную новость, нет, только не это!

Айше закуталась в кофту и потянулась за сигаретой.