– Полная темнота! – согласилась Альвина. – Только и умеет клеваться да царапаться!

Принц вздохнул. Похоже, бешеный буйвол выглядел не шибко грозным, если эльфины, умные девочки, вдруг наперебой затараторили, что от длинноклювого слабака не стоит многого ждать.

– Дольше паутину для веревки собирали, чем с ним возиться будем! – презрительно сказала Тира.

Верик посоветовался взглядом с братьями и от имени гномов заявил:

– Вообще урод!

– В зоопарке такого нет! – подтвердила Альвина. – Клюв как у глупой цапли, толстые индюшачьи ла…

Из пещеры вылетела стремительная тень, и когти огромного орла схватили принца.

Позиция для атаки была чрезвычайно неудобной. Молра привыкла нападать сверху, вонзив когти в спину или плечи жертвы, и потом пускала в ход клюв, способный пронзить насквозь шею или пробить череп любого существа. У больших зверей она обычно дробила теменную кость и лакомилась сладким мозгом еще трепещущей горы мяса.

Теперь ей предстояло атаковать спереди, без преимущества высоты, враг будет ее видеть и сможет протянуть к ней руки.

Молра чувствовала некоторую слабость после ранений, одну из вонзившихся в нее острых палочек она до сих пор не вытащила. Однако сил хватит на несколько мощных взмахов крыльями, и тогда враг полетит вниз. Интересно, чем так провинился перед демонами этот неуклюжий глупец?.. Впрочем, какое ей дело!

Приманка сработала, он приполз спасать женщину своего племени. Ах, как хотелось молре воткнуть клюв в ее теплый мозг, но время еще будет! И ловкие бестии, из рук которых летят острые, невероятно быстрые палочки, тоже свое получат! Молра ждала, пока враг встанет, – возможно, его даже тащить не придется, достаточно будет толкнуть.

Опираясь на камень, глупый увалень поднялся, переступил с ноги на ногу, пошатнулся. Молра полетела к нему, набирая скорость. Он вздрогнул, его лица коснулся ветер из пещеры, на одно мгновенье обогнавший молру.

Страшный удар потряс ее, как будто орлица налетела на дерево или скалу: враг ударил с неожиданной, кошачьей точностью и силой, но пещерным львом он не был, а других кошек молра уже передавила немало. Отброшенная в сторону, она все-таки вцепилась в правое плечо врага когтями правой лапы, а потом и когти другой лапы впились в это же плечо.

Враг по-прежнему вел себя подобно кошке и попытался с отчаянной наглостью схватить орлицу за шею. Разумеется, он не дотянулся, рука скользнула вниз, и он вырвал пучок перьев из голени морлы. Она болезненно, яростно вскрикнула и взмахнула крыльями. Враг был тяжелым, но ей доводилось носить кошек и побольше. Она еще дважды взмахнула крыльями и разжала когти. Пусть теперь летит сам.

К удивлению молры, ей не стало легче. Опустив голову, она увидела, что враг держит ее за лапы. В этот момент две вспышки боли пронзили ей спину. Молра оглянулась, бестии с прозрачными крыльями уже вновь целились.

Она полетела к соседней скале, чтобы разбить об нее врага. Внезапно невыносимая боль обрушилась на молру, – не менее пяти стрел настигли ее. Она судорожно несколько раз взмахнула крыльями, потом закружилась, теряя высоту, однако вновь обрела равновесие и рванулась из последних сил к скале – принц должен умереть, иначе темные накажут племя орлицы.

Она страшно, обреченно кричала, когда стрелы настигали ее. Хватка врага ослабла, в него попали две стрелы – феи, стрелявшие с земли, вынуждены были рисковать. Он подтянул ноги: то ли от страха пытался сжаться в комок, то ли надеялся коленями смягчить удар о скалу. Ладно, сначала враг переломает ноги! Умирающая орлица последний раз взмахнула крыльями, и почему-то ей показалось, что скала летит на нее сверху.

– Все-таки мне кажется, что я должен поговорить с человекорыбами, – упорствовал Михаил Петрович. – Тут какое-то недоразумение, мы ничего плохого им не сделали. К тому же я не понимаю, почему мы так уверены, что они к нам придут. Возможно, они появились на острове, чтобы… ну, допустим, это географическая или геологическая экспедиция.

– Чив-чив! Я тоже филину ничего плохого не сделал, но если захочу с ним поговорить или просто спрошу, что это он здесь летает, то вы меня больше не увидите.

– Да, филин, он такой! – Катя кивнула. – Мой братик Красивые глазки был маленьким, почти невинным существом. Пару раз он отталкивал меня от маминой тити, но, честно говоря, я была крепкой девочкой и… но сейчас речь не об этом.

Между прочим, мы родились не в диком, холодном лесу, а в сарайке у тети Клавы. О филине мы никогда плохого слова не сказали, ему не за что было на нас обижаться. В ту пору мы думали, что птицы бывают только двух видов: воробьи и курицы. Однажды я и Красивые глазки выбрались на волю… опять-таки признаюсь, что это была моя инициатива. Тогда почему же я вернулась, а братик нет? Михаил Петрович, поверьте мне: дело вовсе не в том, что кто-то провинился, – гораздо важнее, достаточно ли он шустрый и везучий.

Фея улыбнулась:

– Мне нравится гипотеза Михаила Петровича о географической экспедиции. Однако в данном случае я склонна доверять инстинктам и опыту лешего. Хромой дедушка не убежал бы, увидев ученых, – наоборот, им было бы сложно от него избавиться, убедительно доказать, что консервы и картошка у них закончились. Я доверяю также моему опыту: если в этом лесу появляются существа, которые меня не боятся, то они обязательно ко мне придут.

– М-да, – сказал Тимофей, – когда-то в саду было много статуй, волчица до сих пор за домом стоит. Катя и мы с Колей тоже некоторое время… я без обиды говорю, но что было, то было. Мы, конечно, в какой-то степени сами виноваты: думали, с нашим другом здесь плохо обращаются, и пришли его выручать. Удивительно, что Чир ни разу в статуэтку не превратился, – он добрая, романтичная душа, но клюв закрывает, только если сам захочет.

Катя вытерла слезинку под глазом. Из-за печки выглянул сверчок:

– Катюша, Катенька, прости! Мне стыдно! Невыносимо!

– Ну, какой же ты… – Чир удержался от дальнейших слов, но для этого ему пришлось повернуться к печке хвостом.

Девушка и мужчина, единственные люди в этой компании, беспомощно переглянулись. Сегодня они не понимали друзей.

– Что касается статуи госпожи феи в центре сада. – Михаил Петрович смущенно кашлянул. – Оригинал, если можно так сказать, очень симпатичен, но сама статуя показалась мне примитивной. Волчица, напротив, является творением изумительно талантливого скульптора, хотя с оригиналом я бы предпочел не встречаться.

– Как ни странно, у обеих скульптур один автор, – сказала фея.

– Трудно поверить! – признался Михаил Петрович. – Вероятно, они были созданы в совершенно разные периоды его творческой жизни?

– Пожалуй, вы правы. Когда я взмахивала волшебной палочкой, строя замок, то и статую в саду сделала. Естественно, я не скульпторша – просто старалась, чтобы статуя получилась повыше и более-менее на меня похожей. В ту пору я была совсем юной феей, к тому же обиженной на мир, поэтому хотелось увековечить себя в своем милом, уютном садике, вдали от родного, но позорного королевства.