Мы шли на юг навстречу Орде и Глууму. С момента завершения последней, Недолгой, как ее уже успели прозвать, осады Черного замка прошел почти месяц. Лето перевалило за середину и теперь упорно двигалось к своему концу. Наступала пора, излюбленная воинами всех рас для походов и набегов. Дни были еще достаточно долгими для совершения длинных переходов, дневная жара понемногу спадала, а ночи даже в горах стояли еще не настолько холодные, чтобы замерзнуть насмерть, ночуя под открытым небом без шатров и костров. Земледельцы уже начинали собирать урожай на радость любителям пошарить в чужих амбарах, да и обычной травы для конницы еще хватало.

Весь месяц я с приближенными ловил каждую весточку из Великой Степи и Пограничья, пытаясь предугадать следующий ход хромого вождя Орды. По слухам, Глуум собрал в степях немалые силы. Точнее узнать не получалось: степные орки перекрыли все пути через свои земли. Ни один караван в этом году так и не ушел на Восток, торговцы рвали бороды, подсчитывая убытки. Прибыль была только у корабельщиков, беззастенчиво взвинтивших цены на морские перевозки. И у морских ярлов, грабивших или охранявших торговые суда.

Несмотря на то что редкий день на границе теперь обходился без стычек конных разъездов, основные силы Орды почти не двигались с места. Племена зеленокожих лишь медленно ползли по степи вслед за табунами и отарами, перегоняемыми с вытоптанных пастбищ на новые, еще не тронутые. Глуум явно пережидал жару, установившуюся в середине лета. Похоже, что желтоглазый хитрец опасался погубить своих коней, без которых Орда – не Орда. Но долго удерживать в бездействии такое количество орков было не под силу даже Глууму. Рано или поздно, но Орда должна была выступить. Оставалось понять куда?

У Глуума имелось три основных пути, по которым он мог двинуть Орду. Первый вел на Запад. Пограничные с землями Орды города сулили степнякам богатую добычу, а самому Глууму в случае удачи еще и приток новых наемников. В этом случае Орда неизбежно вступала в большую войну с людскими королевствами, за спиной которых стояла могущественная торговая корпорация гномов. Для меня сейчас это был бы самый выигрышный вариант: ввязавшись в такую войну, Орда уже не найдет сил для похода на Север. Но именно поэтому Глуум, скорее всего, так не поступит.

Второй путь вел прямиком к Черному замку. Именно этим путем я под видом собственного посла ехал в Орду. Тоже маловероятно. Выбрав эту дорогу, конница Орды неизбежно уткнется в стены Черного замка. Вот только мой замок – не торговый город Барк, и Глуум это понимает. С налету Черный замок не захватить, даже если Глуум стянет под стены всю Орду до последнего табунщика. Осады я тоже не боюсь, орки под стенами долго не просидят. Им просто не хватит терпения вести эту осаду по всем правилам, и воинство Глуума начнет разбегаться. Можно атаковать портовые города на берегах Холодных морей, тот же Скальдберг, например. Тоже лакомый кусок и богатая добыча. Но и эти города хорошо укреплены, самое ценное увезут на кораблях, а силы Черного замка в любой момент могут ударить в спину излишне самонадеянным захватчикам.

Но у степного вождя был и третий путь. Он мог двинуть свои силы на северо-восток, там Долгие горы, столь высокие и неприступные рядом с Черным замком, постепенно становятся ниже. Именно там мы совсем недавно пробирались с Урр. Еще восточнее горы вообще сменяются невысокими холмами, поросшими лесом. Там мало дорог, но Орда, привыкшая к кочевой жизни, в дорогах не нуждается. Миновав горы, Глуум оказывался в Пустошах, причем у меня в тылу. Здесь, на юге Пустошей, располагались основные мои поселения, снабжавшие Черный замок зерном и вообще всем, что растет на земле. А забравшись севернее, Орда могла бы перерезать и те пути к Черному замку, по которым везли продовольствие с берегов Холодных морей. Да и многие племена северных орков оказывались под ударом и угрозой полного истребления. А они мои союзники. Не слишком верные и не столь послушные моей воле, как говорят Светлые, но все же союзники. И мы клялись помогать друг другу, помогать в тяжелое время. Если я не сдержу своего слова, орки Севера отвернутся от меня. Это будет тяжелым ударом, и Глуум наверняка все знает. Единственным плюсом здесь было то, что такой путь требовал много времени и оставлял земли самой Орды беззащитными для удара. А врагов у Глуума хватало и без меня, взятие Барка ему не простят.

Но если бы я двинул силы на юго-восток, закрывая свои поля, пастбища и пути подвоза продовольствия, то отдал бы всю инициативу Глууму. Нельзя вечно стоять в обороне – боец, который только защищается, рано или поздно пропустит роковой удар и проиграет. Уведи я войско на юго-восток, Орда могла бы уже без опаски рвануть к Черному замку или к побережью. Вернуться и перехватить степную конницу я со своим по большей части пешим войском не успевал. Да и северные орки не станут бесконечно долго сидеть в обороне, в этом мои зеленокожие союзники ничем не отличаются от своих южных родичей. Орк рожден для яростного, но короткого боя, терпение их расу никогда не отличало.

В итоге у меня не оставалось выбора. Я должен был не ждать нападения Глуума, а нападать первым. Навязав Глууму бой тогда и там, где это будет выгодно мне. Конечно, Орда может уклониться от невыгодного ей сражения. Но я не собирался со своей пехотой в сопровождении большого количества возов гоняться по бескрайней степи за орочьей конницей. Уже сам наш поход в Великую Степь становился вызовом для Повелителя Орды. Я решил не останавливаться на границе, а двигаться в направлении Шааган-Уул, Белых гор. Именно там лежали земли и пастбища, принадлежащие роду Глуума, именно там располагалась его основная зимняя ставка. Приход чужаков в эти земли был равносилен звонкой пощечине Повелителю Великой Степи. Куда бы Глуум ни собирался двинуть Орду изначально, теперь он вынужден будет пойти мне навстречу. Откажется – потеряет лицо. Потеряет лицо – умрет от рук своих же соратников.

Сейчас наше войско двигалось почти той же дорогой, по которой я совсем недавно возвращался после гибели Урр. Во время осады, что учинили мои нынешние союзники, мне было некогда терзать себя лишними воспоминаниями. А вот теперь, когда все приказы были отданы и оставалось лишь шагать навстречу решающему сражению, перед моим взором все чаще и чаще вставал образ отважной степнячки. Урр возникала у меня перед глазами целой и невредимой – такая же веселая и живая. Я вспоминал ее озорную и чуть лукавую улыбку, а в ушах у меня до сих пор звучал ее негромкий, но такой заразительный смех. Орчанка смеялась, а мне словно сжимали сердце жесткими тролльими лапами. Не уберег я тебя, Урр, не увез на Север, как обещал. И не защитил, когда это было нужнее всего. Прости меня, если сможешь, а вот я не могу себя простить. Да, Урр не первая из тех, кого я полюбил в своей долгой жизни. Были и другие, тоже до сих пор жившие в моей памяти. Время беспощадно, и я пережил их всех. Но от этого мне было еще больнее. Смертные, не завидуйте нам, бессмертным, наша боль может длиться веками! Я помнил, что на меня сейчас глядит войско, и старался не подавать виду, как мне порой тяжело. Мои ближайшие соратники все же заметили мое мрачное настроение, но приписали его тяжким раздумьям о предстоящей битве. И по-своему попытались помочь, каждую ночь устраивая пирушки и стараясь развеселить меня и отвлечь от ненужных, по их мнению, дум. Я не сразу понял, отчего у нас каждую ночь такое веселье, а когда сообразил, строго запретил пиры и винопитие. Выступив в поход, мы сделали первый ход в этой войне. В войне, которую надо было выиграть. И лучшего подарка Орде, чем полный лагерь пьяных, ничего не соображающих героев, с утра дружно мающихся от похмелья, было бы трудно придумать. Я не сомневался, что Глууму быстро станет известно о нашем выступлении в поход. И он вполне мог бросить пару-тройку конных отрядов, чтобы потрепать нас до подхода основных своих сил. А как внезапно умели налетать на врага всадники Орды, мне было хорошо известно. Мы вполне могли похмелиться собственной кровью. Так что с гулянками удалось покончить довольно быстро, хотя и не без ворчания многих моих бойцов.