— Спасибо за совет, но ты с ним опоздал.

— Почему?

— Я тоже в игре. Я пообещал Элис Уэллер, что она останется в программе.

Вик задумчиво выпятил губы, взялся за стакан, но пить не стал.

— Галантность. Восхитительная, старомодная и опасная… не обязательно в таком порядке.

— Кроме того, я хочу оставить в программе и тебя. Отсюда я хочу пойти к Хатту и сказать ему об этом.

Вик оценивающе посмотрел на Арчера, в глазах его была тревога.

— Арчер, иди в раздевалку и подбери себе новую форму. Цвета команды — черный и синий. Надеюсь, они будут к лицу лысым мужчинам.

— Мистера Хатта нет, — сообщила Арчеру мисс Уолш. — Он во Флориде. Улетел в среду вечером. — Мисс Уолш надевала шляпку, готовясь отбыть на уик-энд. Шляпку украшали яркие искусственные цветы и блестки на вуалетке. Но даже вуалетка не спасала. Красотой природа мисс Уолш явно обделила. Любая из секретарш на этаже могла дать ей сто очков вперед. Долгие годы сидения перед дверью кабинета мистера Хатта расплющили ее зад, а коже придали зеленоватый оттенок. Со всеми, кроме мистера Хатта, она разговаривала пренебрежительно, в голосе ее звучали нотки подозрительности, словно от любого посетителя она ждала какого-то подвоха. Если мисс Уолш и осознавала, что потеряла очарование юности, проведя лучшие годы в приемной Хатта, одного взгляда на нее хватало, чтобы понять, что она с радостью согласилась на такую жертву, получив взамен право охранять покой своего хозяина. — У его друга яхта в Ки-Уэсте. Ему давно уже следовало отдохнуть. Уехать в отпуск. — Сквозь вуалетку она бросила на Арчера обвиняющий взгляд, словно из-за таких, как он и ему подобные, мистеру Хатту приходилось пахать от зари до зари. — Он очень устал.

— Когда он вернется? — спросил Арчер, отводя глаза в сторону. Находясь в приемной, он всегда старался не смотреть на мисс Уолш, дабы она не заметила неприязни в его взгляде.

— Я не знаю, — взвизгнула мисс Уолш. — Я посоветовала ему подольше побыть на море. Он выглядел ужасно. Вымотался донельзя. Я сказала ему: «Пусть хоть раз поработают другие». Я сказала ему: «Не можете вы постоянно нести на своих плечах весь мир».

— Понятно, — Арчер старался держаться подчеркнуто вежливо, — но когда мистер Хатт обещал вернуться?

— Он ничего не сказал. Надеюсь, вернется, когда хорошенько отдохнет. — Она подняла руки, чтобы поправить шляпку. На Арчера повеяло ядреным запахом ее подмышек. Верность, подумал Арчер, требует больших затрат энергии. В теплом здании энергия выходит потом.

— Мистер Хатт сказал, если возникнут какие-то проблемы, О'Нил все уладит. — По тону чувствовалось, что на О'Нила мисс Уолш особых надежд не возлагает.

— Благодарю. — Арчер повернулся и зашагал к О'Нилу, оставив мисс Уолш с ее искусственными цветами, уик-эндом, вуалеткой и подмышками. Секретарша О'Нила давно ушла, оставив дверь в кабинет открытой. О'Нил спал, сидя за своим подковообразным столом чуть наклонившись вперед. Великолепно, усмехнулся Арчер, один ловит рыбку, второй спит. Его злило, что в такой сложный момент Хатт решил взять отпуск. Мог бы и остаться до конца недели. Да и О'Нил мог бы встретить его с открытыми глазами.

— Эммет, проснись! — крикнул он. — Пожар!

О'Нил моргнул, вытаращился на Арчера.

— В чем дело? — просипел он. — Что ты сказал? — Он мотнул головой, отгоняя сон. — О, Клем. Извини. Задремал. Какие новости?

— Я хочу поговорить с Хаттом.

О'Нил зевнул. Зубы у него были очень белые, и, когда он зевал, Арчер мог убедиться, что в них нет ни одной пломбы.

— Еще раз извини. Мне тоже надо бы взять отпуск. Поспать месяц-другой. — О'Нил встал, провел рукой по волосам. — Хатт во Флориде.

— Я знаю. Пообщался с несравненной мисс Уолш.

— На яхте. Ловит рыбу.

— Как я могу с ним связаться?

О'Нил пожал плечами:

— Понятия не имею. Пошли ему записку в закупоренной бутылке.

— Он вернется на этой неделе?

— Спроси мисс Уолш.

— Я спросил.

— И что она ответила?

— Он совсем вымотался и вернется, когда почувствует, что отдохнул.

— То же самое услышал от него и я. Он позвонил мне из Палм-Бич в четверг, в два часа ночи. Сказал, что до последующего распоряжения бразды правления в моих руках. — О'Нил вытянул руки ладонями вверх, внимательно посмотрел на них, согнул и разогнул пальцы.

— Именно на этой неделе! — воскликнул Арчер. — Мерзавец.

— Президент концерна, — поправил его О'Нил. — Один из воротил нашего бизнеса.

— Бразды правления в твоих руках, — повторил Арчер. — И что сие, по его разумению, означает?

— Все зависит от ситуации. — Арчер чувствовал, что О'Нил старается не сказать лишнего. — Едва ли я стану подписывать чеки больше чем на девяносто тысяч долларов или заключать годовой контракт с Ланой Тернер. А вот по мелочам — да, бразды правления в моих руках.

— Как насчет Эрреса, Атласа и компании?

О'Нил вновь зевнул. На этот раз нервно. У глаз появились морщинки, отчего лицо сразу постарело.

— Присядь, приятель. Времена нынче тяжелые.

Арчер присел у стола.

— Так что?

— Хочешь выпить? — О'Нил выудил из ящика стола бутылку. — Отметим приближение субботнего вечера?

— Не хочу.

Со вздохом О'Нил убрал бутылку.

— В субботу мне почему-то всегда грустно. — Он потер глаза. — Может, дело в погоде…

— Я жду, — напомнил Арчер.

— Клемент, — О'Нил поднял на него глаза, — боюсь, им придется уйти. Всем.

— Хатт обещал мне две недели. — Арчер старался говорить размеренно. — Я собрал много интересной информации…

— Хатт говорит, он тоже узнал много занимательного. Позвонив из Палм-Бич, он среди прочего сообщил мне, что его позиция остается неизменной.

— Ты знал об этом в четверг. — Арчер поднялся. — Почему ничего не сказал?

— Приказ босса, у которого я работаю. Я очень сожалею, Клем, но он велел мне не затрагивать этот вопрос, пока ты не коснешься его первым. Не могу понять почему, совершенно его не понимаю, но… хозяин — барин. — О'Нил тоже встал. — Пойдем, угощу тебя ленчем.

— Хатт просто устранился. Сбежал, свалив на тебя всю грязную работу.

— Я сообщу ему ваше мнение, — официальным тоном ответил О'Нил. — Я уверен, что мистер Хатт благожелательно воспримет вашу конструктивную критику.

— Что он имел в виду, говоря, что его позиция остается неизменной?

— Через неделю они все уходят из программы и больше не возвратятся. До скончания веков, — ответил О'Нил. — Цитирую по памяти.