раз пруд оказался не рукотворным: плотину мастерски возвели бобры – чудные млекопитающие, появившиеся в наших родных местах на безлюдье. Из любопытства я подошел поближе, чтобы лучше разглядеть их сооружения. И впрямь на плотине работали природные мастера-умельцы, настоящие инженеры-трудяги. Резцами передних, острых, как долото после заточки, зубов они свалили поперек ручейка несколько толстых ветловых деревьев. Я усмотрел, что одно дерево стояло в стадии готовности рухнуть: на высоте около полуметра от земли бобры выгрызли по всему периметру дерева большую нишу. В этом месте ствол дерева стал напоминать самую тонкую часть песочных часов. К этому дереву я подошел вплотную и подивился работенке: резцы бобров покрыты, видимо, сверхпрочной эмалью и, возможно, затачиваются во время работы. Созданные человеком топор и пила, похоже, слабее натурального материала. А как десны бобров выдерживают такую нагрузку!?

Поваленные деревья они разрезали на части нужной длины, переплели их более мелкими сучьями и хворостом, все сооружение перемешали с землей и илом. Кое-где из толщи плотины потянулся к жизни зеленый ивняк, пустивший корни внутрь плотины. Это сооружение помогает бобрам иметь постоянный уровень воды в водоеме. Бобры созданы природой больше плавать, чем ходить. Жилище для себя они строят лишь на берегу либо на острове внутри водоема. К нему обязательно проделано несколько каналов-лазов, наполненных водой. В жилище они запасают на зиму ветки с листьями, кору деревьев – ивы, осины, ольхи, березы и др. В своем домике они родят и воспитывают потомство.

Бобры – животные коллективные, но не любят, когда за ними наблюдают. Они сторонятся придирчивых глаз человека. В светлое время суток они не трудятся.

Перепончатые до самых когтей, конечности служат бобрам и веслами, и лопастями, и винтом. Широкий хвост выполняет роль руля и даже штыковой огородной лопаты. Бобры – отменные пловцы.

Однажды, ночуя во время рыбалки на крутом берегу Камы возле Сентяка, я заметил странный предмет, напоминающий большую спортивную шапку. Предмет довольно быстро плыл на удалении 50 м от берега против течения, держа курс в сторону устья Кривуши. Вглядываясь в ночную мглу, я долго гадал, кто же этот сильный и быстрый пловец. Наконец, пришел к выводу, что это был бобр и никто другой.

Мне могут возразить и сказать, что бобры многое позаимствовали у человека и кое-чему у него научились. Я полагаю, что вряд ли дело обстояло так. Скорее все было как раз наоборот: бобры появились на Земле раньше человека. Все мельничные и другие запруды на реках для поддержания определенного уровня воды были скопированы человеком с тех, кто издревле и на постоянной основе строил эти удивительные по замыслу и прочности сооружения – с неутомимых тружеников, бобров. Честь им и хвала за это!

А у дорогого нам родника долго посидели мы и на этот раз. День выдался сухим и жарким. Наслаждаясь, мы попивали чистейшей прелести водицу, умывались и брызгались ею. Мы углубили лопатой то место, откуда бьет, не уставая, наш ключ. Уезжать от него нам очень не хотелось: вода и живая природа вокруг магнитом притягивали к себе. Родниковой воды мы набрали с собой в город.

Время от времени в разговоре мы возвращались к обсуждению поведения бобров. Например, сколь удачно выбрали они место для своей плотины! Спустись они на 20-30 м ниже по оврагу – и родник наш скрылся бы под водой их водохранилища. Молодцы бобры, они этого не сделали. Вполне возможно, им самим бывает временами позарез нужна чистейшая родниковая вода. И они, не имея коромыслов, ходят на родник напиться. Сколь же мудра матушка-природа!

Ливень с ветром и градом

На селе все природные явления смотрятся естественнее и ярче, нежели в городе. Деревни и села настежь открыты перед матушкой природой и часто совсем беззащитны перед стихией. А она бывает порой очень сердитой, приносит изъяны и даже разрушения и беды.

На моей памяти случались летние ливни невероятной силы, когда водная стихия, низвергающаяся с неба на землю, за какие-то полчаса создавала на склонах гудящие потоки воды, которые смывали все на своем пути и заполняли огромной глубины овраги доверху, чего не наблюдалось и в самый пик бурного весеннего половодья. Такие потоки смывали картофельные посадки на косогорах, и ботва вместе с шариками зародышей клубней тоже устремлялась в пучину оврагов. При этом запросто и безжалостно ликвидировался большой труд земледельцев.

Разбушевавшаяся стихия еще более усиливается, если ливень сопровождается ветром и градом, интенсивным и крупным. Моя бабушка, вспоминая, рассказывала о давних теперь временах, когда земля пахалась еще сохой, а сев осуществлялся не из широкозахватных тракторных сеялок, а мужиком в лаптях, который шагал по своему земельному наделу с лукошком зерна. Он захватывал в горсть благодатные зернышки и умелым взмахом руки ударял их о берестяную поверхность лукошка. Отчего они разлетались в разные стороны и более или менее равномерно распределялись по поверхности пашни. Зёрна ещё предстояло заделать в пашню тщательно настроенной бороной.

Случалось большая беда в деревни, если в момент созревания хлебов или самой жатвы выпадал град. Он порой молотил столь интенсивно, что на поле всё перемешивалось с грязью и вбивалось в землю. Бабушка вспоминала, как однажды приехали они со свёкром на дальнее поле на жатву, а там всё было черным – черно после обильного града: поле смотрелось как свежевспаханное. На нём нельзя было собрать не только зерна, но и градобойной соломы.

В такие моменты у тружеников – хлеборобов выступают безутешные слёзы.

Живя в деревне и я хорошо запомнил один ливень с ветром и градом. Стоял конец мая. Мы вручную под лопатку сажали картошку на своём огороде. Уже с утра день был жарким и душным. А ближе к обеду на небе собрались крупные кучевые облака, и издали стали доноситься

громовые раскаты. С юго – запада двигалась на нас тёмно-лиловая туча с какими-то довольно широкими вертикальными полосами в ней. Старики часто говорили, что это предвестники скорого града.

На этот раз оно так и вышло. Начался дождь, усиливающийся ветром и переходящий в настоящий сильный ливень. Мы, торопясь, побежали с огорода. А когда вошли в избу, стали замечать падающие вместе с дождём и белые горошины. Они напоминали своим размером крупные шарики керамзита. Сначала они скакали по земле, ударяясь о неё, редко, но затем застучали очень интенсивно и дружно. Ветром их ударяло о заборы, о стены дома и карнизы. Наконец, белые ледяные шарики стали бить по стёклам в раме. Прошла минута – другая, и все стёкла в