Ну… Мне бы вспомнить.

– Кхе-кхе.

– Слушай, Федь, ты не заболел?

Чтобы заглянуть мне в лицо, стоя так близко, Дине даже на каблуках приходится запрокидывать голову. Это… не знаю. Трогательно. Это дает почувствовать собственную силу, тогда как обычно в ее обществе я чувствую себя ни на что не годным слабаком. Да на моем бы месте любой так себя чувствовал. Это то немногое, что меня утешает.

– Нет! А вот ты сегодня первый день без температуры. Идти куда-то – безумие. Тебе бы отдохнуть.

– Я почти неделю просидела дома и чувствую себя вполне здоровой. К тому же мы обещали приехать вместе.

– Ну, не знаю. Ты точно в порядке?

– Разве незаметно? – Дина разводит руками и поворачивается вокруг своей оси. Шелк скользит по телу…

– У тебя волосы отросли, – замечаю хрипло.

– Да! Я тоже на это обратила внимание. Наконец-то! Когда их пришлось обкорнать, я так расстроилась! Глупо, конечно, это было далеко не самой большой моей проблемой.

– А почему их пришлось обкорнать?

Откровенная радость, написанная у Дины на лице, застывает неестественной маской.

– Ой, даже вспоминать не хочу. Их не вычесать было. – Дина наклоняется, делая вид, что поправляет ремешок на босоножке. Я же ставлю себе пометку разобраться в том, что произошло. Ведь если так посудить, я до сих пор ничего не знаю про женщину, с которой живу, лишь какие-то тиражируемые прессой мифы. Но я уже понял, что этим дерьмовым статейкам никакой веры нет.

– Мальчики уже готовы?

– Ага.

– Ну, тогда давай спускаться, пока они ничего не помяли и не порвали. – С губ Дины срывается мягкий смешок, проникает в меня и сворачивается в животе теплым комом.

– Ты уверена, что не хочешь остаться дома?

– Я же сказала. Пойдем. – Дина касается моего локтя пальцами. Я киваю и, подчинившись какому-то странному неподконтрольному мне порыву, утыкаюсь носом в ее волосы. Дина замирает, и лишь ее рука, поглаживающая мою идеально выбритую по случаю праздника щеку, неспешно движется туда-сюда.

– Ты ласковый, как котенок.

Наверное. А ей… ей, видно, нужен мужик пожестче. В смысле, когда тебе приходится контролировать бизнес, зарабатывать деньги, нести ответственность за жизни десятков тысяч работающих на тебя людей, хоть где-то да захочется расслабиться. Или хоть с кем-то… не быть сильной. Хм…

– Тебе не нравится?

– Знаешь, сейчас не самое лучшее время это обсуждать. – Дина берет меня под руку и подталкивает к лестнице.

– Почему?

– Потому что мокрые трусики в такой мороз – прямой путь к циститу.

Я как дурак открываю рот. Дина смеется, я же вижу, хотя она и прячется за волосами, чтобы пощадить мое самолюбие.

– Посмотрим, кто будет смеяться последним, – угрожающе шепчу я. И Дина ежится, передергивает плечами, закусив губы. Ч-черт…. А ведь еще какой-то месяц назад я и подумать не мог, что меня может так от кого-то штырить.

Дети встречают нас внизу синхронным:

– Ну, наконец-то!

Меня не было каких-то десять минут, но за это время они успели взлохматить аккуратно причесанные волосы, расстегнуть пиджаки, куда-то подевать бабочки и помять идеально наглаженные брюки. С моих губ срывается стон отчаяния.

– Вы только посмотрите, на кого вы похожи! Быстро заправляйтесь. Ник, что с твоей рубашкой? Даня, причешись.

– Перестань. Они всего лишь дети.

– Я знаю… Но…

– Ты волнуешься, что они не понравятся твоим родителям. Но если так случится, никакие бабочки не помогут. Просто расслабься, Федь.

А я не могу. Хотя еще недавно думал, что мне на все плевать. Что связь оборвалась, и не существует способа ее наладить. Тут же… Я только и думаю, что об этом чертовом юбилее. Как будто это я в чем-то виноват, а не они. Как будто это мне нужно что-то доказывать и извиняться.

Судорожно выдыхаю.

– Ты права. К черту. Поехали, Даня… Ник.

Я все-таки отказался от водителя, но машина так и осталась в моем распоряжении. Я то ли не смог, то ли не захотел найти доводов, почему она мне не нужна. И это… это, конечно, несколько напрягает. Все же я рос в семье с довольно традиционным укладом. Мне прививали мысль, что основным добытчиком в семье является мужчина. Но я не смогу заработать больше Дины, даже если вывернусь наизнанку.

– О чем ты думаешь?

– Во сколько миллиардов оценивается твое состояние?

– Неожиданно, – тихо смеется Дина. – Прикидываешь, сколько тебе может перепасть, если я помру?

– Нет. – Переключаю скорости. Пацаны сзади сидят в своих телефонах, и, к счастью, им нет никакого дела до нашего разговора. – Скорее, какие органы мне надо продать, чтобы…

– Что?

– Да хер его знает. Например, чтобы купить тебе вот такие серьги, – снимаю руку с коробки передач и ощупью касаюсь Дининого уха.

– Зачем? Цацки я и сама себе куплю, если захочется. Ты же можешь дать мне то, что ни за какие деньги не купишь. Это гораздо более ценно.

Ух ты ж черт. Какая опасная тема…

– Я стараюсь, Дин. Я… правда делаю все, что могу.

– Вот и хорошо. К тому же органы на черном рынке стоят не так уж и много.

– Ты и в этом специалист? – усмехаюсь невесело.

– Не то чтобы. Так, однажды интересовалась. А по поводу денег не парься.

– Это довольно сложно для мужчины, не находишь? Вот мы сейчас приедем в этот гребаный ресторан, и каждый человек в нем будет знать, что все на мне куплено за твои деньги.

– Ну и что? Тебя так волнует чужое мнение?

– А тебя, по-видимому, нет?

– Не-а. Тут главное – как ты сам себя ощущаешь.

Я закатываю глаза. Наверное, из того положения, в котором она находится, легко рассуждать об этом…

– Дин, ты же гребаная титановая королева! – вздыхаю я, осторожно втискиваясь в узкое пространство между машин на парковке.

– Ну, если так, - смеется, - ты, получается, титановый король. Так перестань ныть и покажи всем, что ты не зря носишь этот титул. – Дина озорно подмигивает, толкает дверь и осторожно выходит из машины. Малые суетливо расстегиваются и тоже один за другим выкатываются прочь. Один я сижу, не в силах пошевелиться. Ни хрена себе