– Черт возьми, – выругались мы одновременно.

– Элис? Все в порядке?

Я в испуге подняла глаза, и тут дверь распахнулась. В дверном проеме появилась Изольда. Увидев меня лежащей на полу, она в ужасе переменилась в лице, а я лишь краем глаза успела заметить, как Карс метнулся под мою кровать и свернулся калачиком, сделавшись похожим на огромный комок пыли.

– Я упала, – сказала я обессиленно.

– Это я вижу. Все в порядке? Ты не ушиблась? – Словно вихрь из темных волос и запаха мяты она подбежала и помогла мне подняться. Ее прикосновение было мягким, теплым и неожиданно приятным. Изольда не должна вызывать таких ощущений. Она должна вызывать ощущения, как… Джексон! То есть быть совершенно отвратительной и подлой.

– Пойдем. – Проводив меня до кровати, она печально посмотрела на меня. – Если ты хочешь уйти, возможно, стоит подождать, пока ты сможешь твердо стоять на ногах, – сказала она, и это было шуткой лишь наполовину.

Я вздохнула.

– Ну да, мне хотелось вырваться, протиснувшись сквозь решетку.

Изольда нахмурилась.

– Ты сейчас настолько похудела, что это вполне могло бы получиться. Ты проспала почти неделю.

– Неделю? – Я недоверчиво подняла глаза. – Правда?

– Да, примерно. Нам даже пришлось поставить тебе капельницу. – Она кивнула на что-то рядом со мной, и в самом деле, у кровати стояла подставка для капельницы с пустым сосудом. Я посмотрела на руки и увидела на обеих сторонах пластыри.

– Ты голодна? – спросила Изольда. Мой желудок заурчал, и она улыбнулась.

– Снаружи стоит поднос. Я сейчас принесу его.

Она открыла дверь, и я воспользовалась шансом заглянуть под кровать.

– Что мне делать? – прошептала я.

– Не лезть под кровать, – буркнул Карс, и я поспешила снова сесть, когда Изольда вошла с подносом.

– Так… – Она просияла, поставила его мне на колени и села рядом. – Я не знала, что ты любишь, поэтому просто принесла из кухни всего понемногу.

Я уставилась на макароны с томатным соусом, на нечто похожее на сосиски, на прозрачный суп. Плюс зеленый салат, бутылка воды, бутылка сока и тарелка с куском шоколадного торта.

– Пожалуй, тебе стоит начать с супа, – предложила Изольда в тот момент, когда я уже притянула к себе торт и жадно его откусила.

– Ммм… – Рот наполнил вкус сливочной глазури, варенья и воздушного теста. Только когда я проглотила все это, мне пришла в голову мысль, что она, возможно, добавила в еду какое-то успокоительное. Я застыла и недоверчиво посмотрела на нее.

Изольда правильно истолковала мой взгляд, потому что сделалась одновременно строгой и обиженной.

– Ешь. Если бы я хотела тебя отравить, у меня нашлись бы другие способы, – напомнила она мне, потом смущенно добавила: – Как тебе уже пришлось испытать на собственном теле.

Я сглотнула.

– Спасибо, чуть не забыла.

– Всегда пожалуйста.

Она погладила мое плечо, и я продолжила есть. Правда, немного медленнее. Мой желудок взбунтовался даже от нескольких кусков.

– Неужели я проспала неделю? – тихо спросила я.

– Пять дней, если сказать точнее. Ты была… измучена, – сказала Изольда.

– Да. Именно так.

– Мы все это время заходили к тебе каждый час. Джексон сказал, что вчера ночью ты ненадолго просыпалась. С тех пор мы ждали, когда ты придешь в себя. Меня радует, что тебе не хуже, чем раньше.

– Джексон был в моей комнате? – встревоженно спросила я. Какое-то воспоминание всплыло в памяти, но только для того, чтобы в следующее мгновение снова ускользнуть, как песок сквозь пальцы. Я нахмурилась.

– Да. Ты это помнишь?

Я сглотнула.

– Не очень.

Изольда заметила, что я выгляжу далеко не счастливой. Она успокаивающе улыбнулась.

– Он менял твои капельницы. В таких вещах он очень хорош. Если Джек выживет в игре, он хочет стать врачом.

– Оу. – Я попыталась представить себе Черного Короля в роли обычного студента-медика, но мне это не удалось.

– Я… Торт вкусный, – сказала я, чтобы заполнить несколько напряженную тишину.

Изольда снова посмотрела на меня. До сих пор я считала эту постоянную улыбку подловатой, но постепенно у меня возникло успокаивающее чувство, что Черной Королеве просто очень нравится быть веселой.

– Правда? Я сделала его специально для тебя.

– Ты умеешь печь?

– Да, я научилась этому у бабушки. – Улыбаясь, она стряхнула с кровати несколько крошек торта. – В основном я пеку для Джексона. У него слабость к сладкому. Этот парень невыносим, когда уровень сахара в его крови слишком низок, – доверительно сообщила она мне. – Но как только у него во рту оказывается кусок пирога, он делается совершенно счастливым.

Она усмехнулась еще шире, а потом вдруг отвела глаза.

– И так я хотя бы немного удерживаю его от этого отвратительного курева. – Она с отвращением сморщила нос. – Если ты увидишь его с косяком, даю тебе разрешение засунуть ему эту штуку в задницу.

Она сказала это с такой торжественной серьезностью, что я, к собственному изумлению, разразилась хохотом.

Изольда озадаченно заморгала, но потом присоединилась ко мне. Она попыталась это скрыть, однако я все же заметила выражение облегчения, промелькнувшее в ее глазах. Я не совсем понимала, почему ей так важно, чтобы я чувствовала себя комфортно в ее присутствии, но она действительно делала для этого все.

Я отпила воды и перешла к макаронам. Они были с кетчупом, и вкус напомнил мне о доме. Дом. Я моргнула и прекратила жевать.

– Элис? Что такое? Тебе плохо? – Изольда стала беспокойно оглядываться, видимо, ища подходящую для роли тазика емкость, но я прервала ее.

– Мой дом, – повторила я то, о чем только что подумала.

Изольда замерла и грустно посмотрела на меня.

– Что с ним?

– Я… – Я сглотнула и подняла голову. В ушах зажужжало, а потом в глазах будто что-то онемело, и это заставило меня беспокойно заморгать.

– Как давно я здесь? – растерянно спросила я.

– Неделя.

– Нет… я имею в виду, здесь, в этой игре. Я… я не помню, когда я в последний раз думала о доме. Мне кажется, что я здесь уже целую вечность, – сказала я и отвела глаза.

В животе появилось странное ощущение. Я попыталась вспомнить маму, ее смех, прикосновение ее рук и… почему мне так тяжело?

– Насколько я знаю, ты уже почти две недели в игре, – осторожно сказала Изольда.

Потрясенная, я уставилась на нее.

– Дело не только в этом… – Я нахмурилась. – Я почти ничего не помню. Это же ненормально. Надо было позвонить домой. Моя мама, наверное, ужасно беспокоится обо мне.