Я сказала тогда всё это, потому что искренне верила в свои слова.

Я не могла выйти в эфир и сказать миру, особенно жителям Америки, что мы стали свидетелями Первого Контакта с расой, которой абсолютно на нас наплевать. Что инопланетный разум отправил нам сообщение, которое, по сути, ничего не значило. Нет: я абсолютно убеждена, что это разрушило бы нашу страну окончательно, и мы бы сейчас не двигались так активно в сторону роста и прогресса.

Вознесённые исчезли.

Высшие не вернулись.

И, вероятно, никогда уже не вернутся.

Но это не означает, что моя речь, адресованная американскому народу, была ложью.

Я всё ещё верю: Высшие хотели, чтобы мы испытали то, через что сейчас проходим. Как верю и в то, что Вознесение случилось с нами не без причины. Не знаю, правда ли Вознесённые сейчас радостно гуляют по прекрасным полям и лугам другого измерения. Может, и гуляют. А может, нет. Единственная правда, с которой мы должны смириться, если хотим успешно двигаться дальше: мы никогда не узнаем этого наверняка, и это нормально.

Могу вас заверить: речь приняли хорошо. Рейтинги были отличными, и, думаю, это заметно снизило градус напряжения, довлеющего над страной. Люди обращаются к своим лидерам за поддержкой и силой. Думаю, во время большого кризиса и беспрецедентных перемен мне удалось обеспечить им и то, и другое.

Когда я вышла из-под света софитов и прицела видеокамер, Терри отвёл меня в сторону и сообщил новости. Дэвид скончался, пока я произносила речь. Было очень больно потерять мужа после двадцати семи лет совместной жизни, я была совершенно раздавлена; но мне стало чуточку легче от того, что он скончался именно тогда. Я как-то даже специально сравнила по времени видео своей речи и показатели кардиограммы Дэвида: он умер в тот самый момент, когда я произнесла: «Те, кого мы потеряли, сейчас обитают в лучшем мире». Можете в это поверить? У меня до сих пор мурашки по коже, стоит только вспомнить об этом.

Вот ваш ответ: во Вселенной существует определённый порядок.

Я утверждаю, что моя речь подарила надежду большинству наших граждан. Но, разумеется, не всем. Были и те, кто видел Вознесение кульминацией какого-то мрачного пророчества. Как вам известно, были и самоубийства. Много. И были нападения на Вознесённых. И некоторые из них, вроде отвратительного инцидента в Индиане, мы никогда не забудем и не простим.

Город Саус-Дюн, штат Индиана, тонет в густом тумане.

Этот маленький город на границе Национального побережья Индиана-Дюнс был свидетелем худшего инцидента, связанного с Вознесением в США. Когда-то здесь жили около пятнадцати тысяч человек, но сегодня осталось всего несколько сотен. Один из них – Жан-Пьер Брак, француз тридцати двух лет, переехавший сюда два года назад.

Его привели сюда красота местной природы и текущая заброшенность города. Жан-Пьер отдыхает на берегах озера Мичиган, большую часть времени исследуя брошенные лодки, которые сотнями прибило к берегу.

Хотя Жан-Пьер родился в Париже, университет он оканчивал в Штатах. Он прекрасно говорит по-английски и до Вознесения работал репортёром в «Нью-Йорк таймс», а позже и в «Бостонском вестнике». Сейчас его статьи можно найти онлайн во многих исторических журналах, посвящённых наименее известным событиям Вознесения и Финала.

Жан-Пьер был одним из первых за пределами Саус-Дюн, кто услышал о событиях, развернувшихся в общине под названием «Лагерь Вознесения». Он засвидетельствовал создание и разрушение этого лагеря в серии постов в социальных сетях, которые разошлись затем по всему миру. Вместо того чтобы перепечатывать их здесь, я попросил Жан-Пьера рассказать эту историю самому, пока мы ходим по руинам «Лагеря Вознесения». Должен предупредить особенно чувствительных читателей: этот рассказ будет довольно тяжёлым, хоть я и убеждён, что записать эту историю действительно необходимо – она поможет нам глубже вникнуть в то, как Вознесение повлияло на различные слои американского населения.

Мы начинаем прогулку возле песчаных дюн, с которых открывается вид на озеро Мичиган. Отсюда можно также увидеть Чикаго, сверкающий в солнечных лучах на другом берегу озера, но Жан-Пьер обращает моё внимание на группу ветхих псевдоиндейских хижин, наполовину погребённых в песке почти на километр севернее этого места. Это, по его словам, и есть бывший «Лагерь Вознесения».

«Лагерь Вознесения» основала женщина по имени Бет Коррадо.

Она сама была одной из Вознесённых – и заболела быстро.

Видела и слышала всякое, могла ощущать вкус кончиками пальцев, как мухи. Дико, да?

Бет была адвокатом из Чикаго. Когда она заболела, все вокруг мгновенно впали в панику. Звучит ужасно, но в СМИ и правда слишком много говорили тогда о Вознесении. Люди обращались с ней как с прокажённой. Бет потеряла работу, от неё ушёл муж – и забрал с собой детей. У неё ничего не осталось.

И всё это случилось за какие-то две недели.

Как мне сказали, она вместе с собакой, лабрадором по кличке Макс, просто села в свою «Субару» и приехала сюда, к дюнам, чтобы сбежать от всего этого. Она разбила здесь лагерь и страдала одна, в тишине, хотя и постила фотографии на своих страницах в соцсетях. Это привело сюда и других Вознесённых. Уже через несколько дней к ней присоединились пятеро. Они просто жили здесь в палатках, подружившись на почве того, какими отвергнутыми себя ощущали, и вместе проходили через стадии Вознесения[93].

Именно в такой спокойной атмосфере, где люди мирно жили бок о бок, и родилась идея «Лагеря Вознесения». Как я понимаю, сперва это было просто место, где Вознесённые могли, скажем так, «возноситься» вместе.

Здесь они были в безопасности от чужих глаз и от тех, кто пытался предложить им помощь, в которой они не нуждались. Вести об этом разлетелись очень быстро. Вознесённые всё прибывали. Какой-то парень упомянул про индейские хижины, и очень скоро здесь образовалась целая община. Не меньше пятидесяти человек. Тогда это место и стало чем-то большим, чем просто убежище.