звезды. Он обхватил рукоять одним кулаком, другим — ножны и потянул на себя. Раздалось шипение стали и кожи. Клинок был длинный, тяжелый, но хорошо сбалансированный, сталь блестела и сверкала, на лезвии виднелись зазубрины, обработанные точильным камнем.

Пора бы тебе обзавестись собственным клинком, — сказал отец. Ты делаешь большие успехи в танце с мечом".

"Правда? спросил Дрем. Прошло не так много времени с тех пор, как отец ввел его в их новый утренний распорядок — танец с мечом и спарринг, но Дрем чувствовал, что все идет хорошо. Это было похоже на надевание старого плаща, немного жестковатого от непривычки, но хорошо сидящего на нем и быстро облегающего его. Это было похоже на возвращение домой.

Да, — сказал Олин. Но это неудивительно. В Дан Серене ты владел клинком с двух лет, и Сиг поднимала тебя и сажала на стену, чтобы ты не лез на площадку с оружием, когда мы проводили спарринги".

"Сиг?

Да. И ты тоже ее помнишь, я думаю. Ты только что говорил о ней. Светловолосая женщина, высокая. Ты прав, она великанша". Олин фыркнул от смеха, его улыбка была редким зрелищем. Она брала тебя на руки и сажала на стену, когда мы танцевали на мечах, а ты бегал вокруг со своим деревянным мечом, упражняясь на наших голенях".

Дрем улыбнулся на это. 'Я?'

Да. Сиг была моим мастером по оружию. Великий воин". Он помолчал несколько мгновений. 'И еще лучший друг'.

Дрем поднял брови.

Почему ты никогда не рассказывал мне об этом раньше. Ни о чем из этого?

В Дреме бурлило столько эмоций, борясь за право быть услышанным. Он чувствовал себя обиженным, обманутым, не заслуживающим доверия. И единственная константа в его жизни, твердая скала, за которую он цеплялся в каждый памятный момент, его папа, оказался не тем человеком, за которого он его принимал. Он глубоко вдохнул.

'Чтобы защитить тебя', - сказал Олин. Чтобы уберечь тебя. И, если говорить правду, потому что вспоминать… больно".

Но от чего защищать меня? Насколько Дрем помнил, его воспоминания были связаны с одиноким, уединенным существованием в путешествиях, переездах, только его отец был компаньоном, он занимался многими ремеслами во время путешествий, работал на ферме, в другом месте кузнецом, охотился и ставил капканы.

От чего именно мы бежали?

От Кадошима, от войны и смерти", — сказал Олин. Но что-то в голосе отца было пустое. Как тогда, когда их выслеживали волчицы в Боунфелле, и Олин сказал Дрему, что надо спать, что все хорошо, но на самом деле Дрем знал, что это не так. Он проснулся от того, что его отец зашивал ряд ран на его плече и груди, а рядом с ним лежал мертвый волк.

'Есть еще кое-что, о чем ты не рассказываешь. Если я жил в Дан Сирене, доме Ордена Яркой Звезды, доме величайших воинов, которые когда-либо жили, если половина из того, что рассказывают легенды, правда, почему я не был в безопасности там? Конечно, покинув Дан Серен, я оказался в большей опасности".

Олин отвернулась, не в силах встретиться с ним взглядом.

Пожалуйста, папа, скажи мне. Я больше не могу выносить эти тайны, это незнание". Он почувствовал прилив гнева. "Я мужчина, полностью вырос. Перестань обращаться со мной как с ребенком!

Олин встретил его взгляд, в его глазах была печаль. Но ты мой ребенок, — сказал он. И всегда им будешь.

'Это несправедливо. Я заслуживаю знать", — сказал Дрем. Он держал взгляд своего отца, пока Олин наконец не вздохнул.

Я забрал тебя из Дан Сирена, чтобы остановить войну.

'Что…'

Дай мне рассказать, — прервал Олин, — а потом задавай свои вопросы.

Дрем кивнул, стиснув зубы. Он чувствовал злость на своего отца, ярость кипела в его нутре.

Перед смертью твоей мамы, когда Орден отправился на битву с Кадошимом, она… Олин сделал паузу, взгляд стал отрешенным. Он глубоко вздохнул. Она убила Бен-Элима. Это было в лесу Форн. Этот Бен-Элим был капитаном, его звали Гальзур. Он оскорбил Орден. Когда я ответил гневом, он оскорбил меня и вызвал на дуэль. Я… отказался. Он ударил меня". Олин остановился, поглаживая рукой челюсть, словно вспоминая удар. "И твоя мать убила его".

Он остановился и потер глаза пятками ладоней. "Что бы я отдал, чтобы вернуться в тот момент и принять вызов Гальзура. Многое было бы по-другому".

'Что случилось? Я все еще не понимаю? сказал Дрем.

Бен-Элим были возмущены, назвали твою маму убийцей и потребовали ее смерти. Орден, конечно, так не считал. Было принято решение, что суд состоится, как только закончится битва с Кадошимом. Что ж, вскоре после этого мы сразились с Кадошимом. Мы попали в засаду, Орден понес большие потери — именно там погибла твоя мама, — а Бен-Элим прибыл с опозданием", — последнее слово отец проговорил с едва сдерживаемой ненавистью в голосе. После битвы, когда мы вернулись в Дан-Серен, Бен-Элим прислали посланника. Кол, капитан среди них, с требованием от их верховного капитана, Исрафила. Лорд-протектор, как они его называют". Губы Олина искривились в усмешке. 'Они требуют возмещения за смерть Гальзура, утверждая, что это было убийство, и что за это полагается кровный долг'.

"Какого возмещения? спросил Дрем.

Олин посмотрел ему в глаза. Тебя, Дрем. Они хотели заполучить тебя как своего подопечного. Они хотели забрать тебя у меня и вырастить в Драссиле. Видишь ли, ты не просто сын моей и твоей матери. Сестра твоей матери была капитаном Ордена, и до сих пор им является, насколько я знаю. Бирн. Хорошая женщина. Прекрасный лидер. Так что из тебя получился бы отличный заложник, используемый для манипуляций и контроля над Орденом Яркой Звезды, который с самого начала не подчинялся никакой другой власти. Я не собирался отдавать тебя, как и Бирн или Орден. У нас было много друзей…

Он покачал головой. В глазах его отца была боль, которую Дрем никогда раньше не видел.

Бирн и Орден отказались, а Бен-Элим сказали, что вернутся и заберут тебя силой, если придется. Напряжение было велико. Поэтому я встал глубокой ночью, собрал наши вещи и забрал тебя из Дан-Серена. Я не питаю любви к Бен-Элиму, но видеть, как Орден вступает в войну с ними, ради нас — я почти слышал, как смеются Кадошимы. Это было бы катастрофой для Изгнанных земель. Кто бы ни победил, они были бы сильно ослаблены и готовы к тому, чтобы Кадошим их прикончил. Так что… Он мрачно улыбнулся. 'Вот мы и пришли.'

Дрем посмотрел на своего отца; лицо Олина