Шрифт:
Интервал:
Закладка:
'Что вам нужно?' сказал Олин лысому со шрамом, который все еще казался их лидером. 'Зачем вы здесь?'
Мы здесь, чтобы повесить убийц кузнеца Колдера, — сказал лысый, слезая с коня, — а потом я лишу вас всего, что стоит монеты, а остальное сожгу, оставив вас двоих качаться на балке". Он усмехнулся им обоим, отвязывая от седла длинную толстую веревку, и направился к хижине, за ним копошились люди.
'О чем ты говоришь?' сказал Дрем. 'Убийцы?'
Не отрицай, — сказал лысый мужчина. Ульф говорит, что Колдера зарезали и оставили в лесу на растерзание медведю. Все знают, что вы были в кузнице Кальдера всю ночь — грабили его, без сомнения. Есть свидетели. Городские стражники видели, как вы покидали Кергард на рассвете, а ваш дом находится ближе всех к тому месту, где его нашли".
Он поставил сапог на первую ступеньку к хижине, мужчины встали по обе стороны от него.
Дрем почувствовал, как его охватывает паника. Он открыл было рот, чтобы возразить, указать, что их логика ошибочна: как они могли убить Колдера и бросить его в лесу, если свидетели видели их в Кергарде на рассвете? Но он знал, что это бесполезно.
Эти люди хотят видеть нас мертвыми, им нужен лишь повод, чтобы это произошло, а их тут почти целый десяток! Даже оружейное мастерство и магия Па не смогут это исправить!
Дрем, — сказал его отец шипящим шепотом. Один взгляд на него, и Дрем понял, что он пришел к тому же выводу. Возвращайся внутрь, пройди через хижину и вылезай через заднее окно".
На мгновение Дрем почти сделал это, настолько он привык следовать указаниям отца. Потом он понял, что отец не собирался следовать за ним. Дрем прижал пальцы к горлу, считая удары своего сердца. Оно билось намного быстрее, чем обычно.
Нет, — сказал Дрем, шагнув вперед, чтобы встать рядом с отцом.
Олин взглянул на него, увидел решимость на лице Дрема и отрывисто кивнул.
"Мы невиновны в смерти Колдера, — крикнул Олин, — но еще шаг, и твоя кровь будет на моей совести, и я не потеряю из-за этого ни одной ночи сна". Он стряхнул плащ с плеча, освобождая рукоять меча, и поднял над головой свой черный двуручный клинок.
Лысый человек замешкался на ступеньках, то ли от слов Олина, то ли от меча в руках Олина, Дрем не знал, но его взгляд был прикован к лезвию черного меча.
Однако другие вокруг и позади лысого протискивались вперед, и для Дрема все замедлилось. Он увидел, как по ступеням поднимается Виспи Борода, с копьем в руке, с неистовой ухмылкой на лице, и понял, что этот человек обрил голову.
Должно быть, ему холодно. Непрактичный поступок для того, кто зимует на севере.
Затем кто-то метнул в Олина копье, лезвие которого было нацелено в брюхо его отца. Олин, казалось, только шаркнул ногами, а затем копье пронеслось мимо него, по воздуху, в то же самое время черный меч Олина рубил вниз, рассекая голову мужчины, прямо за ухом. Раздался влажный треск, и вокруг лезвия из звездного камня и головы мужчины вспыхнуло пламя, только пламя было черным и сернистым, а затем меч пробил нижнюю часть челюсти мужчины, и его лицо со шлепком упало на ступеньку, кровь, кости и мозги брызнули по обе стороны от него. Олин отшвырнул неподвижный труп назад, на тех, кто стоял сзади, мужчины упали, спутанные.
Дрем боролся с желанием вызвать рвоту. Вид человека, замахнувшегося на него мечом, помог ему взять это под контроль. Он отступил на шаг, почувствовал, как воздух с шипением пронесся мимо его лица, когда меч промахнулся на расстояние вытянутой руки.
Как это может происходить? Я только что видел, как мой отец убил человека, а другие жаждут нашей крови. Могу ли я так поступить? Могу ли я забрать чужую жизнь?
Ему стало плохо, он пожалел, что не последовал совету отца и не побежал к заднему окну, хотя без отца он бы не ушел.
Что мне делать? Стоять и сражаться? Убить или быть убитым?
Взгляд на своего па, который держался на вершине лестницы, пробивая древко копья, раскалывая его, как хворост, обратным ударом пробивая чьи-то глаза, брызги крови при падении.
И тогда решение было принято Дремом. Когда на ступеньки хижины навалилось еще больше людей, человека с мечом, который только что пытался вырезать кусок из лица Дрема, толкнули вперед, и Дрем, не задумываясь, шагнул ему навстречу, проскользнул мимо меча, полоснул костяной рукоятью секиры по руке человека, рубанул топором между шеей и плечом. Человек закричал, кровь хлынула фонтаном, и он рухнул, повалив стоящего за ним человека.
Боль пронзила руку Дрема: удар копья задел его, рука схватилась за древко топора и потянула его вперед. Он дико рубил и колол своим сиксом, услышал крик, и хватка на топоре вывела его из равновесия. Он споткнулся, упал на одно колено, что-то твердое ударило его по голове, в глазах вспыхнули белые огни, когда он наносил удары вслепую, почувствовал, как его лезвие врезается во что-то, сопротивление плоти, скрежет кости.
Зрение прояснилось, он все еще стоял на коленях, лезвие его ножа до рукояти вонзилось в бедро человека, схватившегося за рукоять его топора. Позади него лежали еще тела, мужчины кричали, вопили, тянулись к нему. Он пытался разглядеть своего отца, но вокруг была давка, Олина не было видно, хотя он услышал крик человека, что обнадеживало — значит, бой еще продолжается, только бы кричавший не был его отцом.
Дрем вонзил лезвие в ногу человека, услышал соответствующий крик, нарастающий по силе, и почувствовал, что рукоять его топора исчезла. Он выдернул свой сикс из бедра мужчины, на его руку хлынула горячая кровь, и он, пошатываясь, попытался встать на ноги. Снова удары, руки хватали его, тащили во все стороны, и он рванулся вперед, потом его ноги оторвались от земли, и его понесли, спустили по ступеням хижины во двор. Петлю из веревки накинули ему на шею и затянули; настал черед Дрема кричать, страх вырвался из его живота, придал его конечностям силу, и он стал брыкаться, колоть и рубить. Резкая боль в левой руке, и топор исчез, руки держали другую руку, прижав его, скручивая, а затем исчез и его сикс.
ДРЕМ. Он услышал рев своего отца, ДРЕМ.
Папа, — попытался крикнуть он в ответ, но петля