Ага, щас!

Я смотрю на замершую рядом девушку-оборотня, которая почему-то не уходит, и вопросительно поднимаю брови. Она улыбается, опуская глаза – и робко произносит:

– Вам что-нибудь еще нужно?

– Не-а.

– Чай, кофе? Может, помочь разложить вещи?

Вот это гостеприимство в доме у Сьеви! Или это спецпредложение для прибывших с сестрой вожака?

– Не нужно, – как можно вежливее, а на деле просто не грубо отвечаю я, и жду, когда она уйдет.

Да что ж ты…

Девушка переминается с ноги на ногу, и ее нос и щеки покрываются легким румянцем. Белые оборотни действительно ни разу не похожи на нас – на вид очень изящные, хоть и не такие хрупкие, как Санти. А еще вот это смущение, что среди Серых и Черных трудно встретить.

Но с какого фига эта волчица смущается?!

– Я могу оказать и другие услуги, – совсем тихо выдыхает она, и вот тут мне реально становится не по себе.

Это еще что за «здрасьте-приехали»?!

Я делаю шаг к опустившей голову девушке, и наклоняюсь, внимательно разглядывая ее. Или я спятил, или же она действительно предложила мне только что… Себя?!

– Я хочу остаться один и поговорить с братом, – четко и твердо произношу я, чтоб у этой странной не осталось ни одного сомнения в моих словах, – большего мне не надо. Так что сделайте милость, избавьте меня от своего назойливого присутствия.

Краснота сменяется на почти болезненную бледность, но волчица кивает – и, наконец, быстро удаляется прочь. А я опускаю плечи, и со всей дури барабаню в дверь брата.

– Открыто! – раздается смешок, и я влетаю внутрь, – о, кажется, мой братец сильно понравился одной из Белых…

– Рад, что твой слух не повредился, – сухо бросаю я, и быстро сажусь на кровать, пока брат ухмыляется, разбирая вещи, – а вот на счет твоих мозгов после встречи с Линн не уверен. Не хочешь рассказать, что происходит?!

– Ну ты и завелся, – выпрямляется Митр, и спокойно закрывает дверцу шкафа, – слушай, а это даже интересно – наблюдать за тобой, тревожащимся и серьезным.

– Ага, а вот за веселящемся тобой вообще не прикольно! – огрызаюсь, и мы смотрим друг на друга, понимая, что реально вдруг поменялись местами.

– Что за чертовщина, – сжимаю виски я, и откидываюсь на матрас, – ты что-нибудь понимаешь?

– Только то, что ты сильно встревожен из-за чего-то. Поделишься?

– После тебя, братец. Так что между вами с Линн? Клянусь, она даже похлеще ведьмы…

Митр хмурится, вмиг прекратив веселится, и садится рядом на постель, с другой стороны. Я поднимаю голову – и, наконец, вижу перед собой привычного Димитра.

– Ты так и не понял, да?

– Не понял чего? – реально не врубаюсь я.

– Линн. Она, конечно, с виду отнюдь не сахара – но ты видел, как она рассказывала о родителях? Сколько ранимости было в ее глазах… Кажется, ей очень нужна защита.

Вот такого, если честно, я и впрямь не ожидал.

А уж особенно от всегда здравомыслящего Митра.

– Эм… Чего? Ранимость? Мы точно об сестре Санти сейчас говорим?

Митр кивает, и его глаза словно смотрят сейчас на меня – а видят перед собой совершенно иное.

– Кажется, она научилась тушить в себе слабость. Но меня ей не обмануть – когда она смотрит на меня, мне кажется, будто все ее тело просто кричит о помощи… Она так устала быть сильной…

Митр отворачивается, и пару секунд я отчаянно давлю в себе попытки подколоть брата на счет всей этой романтической чуши.

А потом вспоминаю себя – просто повернутого на каждом шаге одной чокнутой ведьмы, и напоминаю себе, что Митр вел себя тогда со мной просто безупречно.

Ну, за исключением некоторых моментов.

– Ты только это, – чешу затылок, и жду, когда Митр снова начнет смотреть на меня, – у нас в стае никому не ляпни вот эту всю ересь про ранимость, ладно? Будущий вожак, блин…

Димитр показывает неприличный жест в мою сторону, и мы расслабленно улыбаемся друг другу. Это все же кайф – быть собой, даже если тебе за себя такого перед другими стыдно. А вот с братом ты можешь всегда быть понятым – или на худой конец, просто принятым.

– И что собираешься делать?

– Сегодня же хочу остаться с Линн наедине, – решительно заявляет Митр, и даже воодушевляется от этих слов, – поговорить. Я чувствую к ней что-то, что заставляет моего зверя просто выть от безысходности… И только посмей сказать что-то на этот счет!

Я проглатываю кучу усмешек в адрес брата, и просто киваю, улыбаясь во весь рот. Сам ведь совсем недавно был таким же – не понимал и отрицал каждую эмоцию, а теперь вот смешно от слепоты брата!

Ох, ничего. Скоро и он сам прозреет. А пока я могу лишь наблюдать и стараться понять, что нам делать дальше.

– А у тебя что? Рассказал уже Санти о Метке?

Я отвожу взгляд, и отрицательно качаю головой.

– Нет?! Вик, а чего ты ждешь-то?! Ты узнал, что Метка все еще на шее девушки, и исчезать ни разу не собирается. Я понимаю, почему ты не рассказал ей сразу – решил убедиться, что она действительно оборотень. Ну так вот, все доказательства налицо – чего уж еще молчать?!

– Да все я знаю! – рявкаю, потому что для самого этот вопрос стоит костью в горле, – но ты вспомни, что мы только-только обо всем узнали – и ведьму тут же увели знакомиться с Советом! Когда я должен был ей обо всем рассказать?!

– Ладно, ладно, – поднимает ладони Митр, и продолжает, – но ты все же не тяни с этим. Метку может почувствовать сестра Санти – и уж если она первая ей обо всем расскажет…

Митр присвистывает, а я даже думать не хочу, что тогда будет. Известная неспособность ведьмы строить логические выводы и контролировать свои эмоции определенно приведет к ссоре – а отсутствие в словарном запасе банального «извини» перед моей человеческой формой будет для нас проблемой.

Ох, ну и досталась же мне пара… Ни дать, ни взять – Истинная!

– Я поговорю с ней сразу же, как представится удобный случай.

– Она оторвет тебе голову.

– Вообще-то, я тоже как бы должен ей нравится! Мы же Истинные…

– Одно другому не помешает. Уж в случае Санти точно…

Я глубоко вздыхаю, качая головой, и понимая – ну прав братец. Как Санти отнесется к тому, что мой укус навсегда определил, кому теперь принадлежит ее сердце? И что делать, если она не найдет в себе силы признаться, что я ей тоже не безразличен?

Хотя ее губы всегда говорят честнее, когда соприкасаются с моими…

– Это не единственное, что меня волнует, – отбрасываю пока эти мысли я, решая вернуться к этому позднее, – если ты помнишь, на мою пару было совершено покушение. Не важно, что в младенчестве. Я не смогу спать спокойно, пока не буду твердо знать – этого не повторится. Тот, кто сделал это, провернул такое дельце не просто так. И я очень сомневаюсь, что за всем стоит одна Анге…