Больше ни секунды не раздумывая выбегаю в коридор и несусь прочь. На мое везенье, дверь оказалась открыта, но впереди длиннющий коридор. На улице оказываюсь совсем не около клуба, а непонятно где, но я вижу вдалеке софиты здания. Значит мне куда-то туда, город там.

— Боже, Мира, что с тобой произошло? Мне кажется, сейчас ты должна была нежиться в крепких руках Глеба, почему ты сидишь здесь избитая? Это он?

— Яна, конечно, нет! О чем ты думаешь?

— А о чем мне еще думать?

— Это не Глеб. Со мной все хорошо, уже. Это долгая история, но сейчас я не хочу говорить об этом. Янка, мне нельзя в таком виде домой, что мне делать? Я не могу показаться в таком виде перед родителями и мне нужно побыть одной. — я не выдерживаю и по моей щеке скатываются пару слезинок.

— Сестренка, да что с произошло?! Ты заставляешь меня сильно нервничать… Ладно, слушай, моя одногруппница вчера улетела навестить родителей на неделю, там что-то произошло, она оставила мне ключи, чтобы я поливала цветы и кормила кота, я у нее спрошу, но думаю она не будет против, если ты поживешь там недельку, родителям скажем, что ты постоянно у Лизы, работаете над проектом сложным.

— У меня нет телефона, его разбили, ты смоешь купить новый и восстановить номер?

— Без проблем.

Всю неделю я не появлялась ни дома, ни в универе, с родителями разговаривала по телефону и сразу отключала его, Янка купила и привезла мне все что нужно сюда. От ран и синяков не осталось и следа, сегодня ночью возвращается хозяйка квартиры и мне нужно возвращаться в свой дом.

За эту неделю чего я только не передумала, я то злилась на Глеба, то умирала от тоски и любви по нему. Даже думала над тем, чтобы выслушать его, понять и простить, оказалась дышать без него совсем невозможно. Я истосковалась по его теплу и ласкам, я буквально слышу его запах у себя перед носом и это сводит с ума.

— Дочка, ну ты и загуляла, уже хотела ехать за тобой. Как проект?

— Проект? Ах да, сделали, завтра будем сдавать. Я пойду к себе, устала очень. — смотрю на маму и понимаю, что я ни черта не похожа на нее, вот совсем. Я с ними поговорю, но не сегодня.

Захожу в комнату и сразу вспоминаю, когда увидела Глеба, лежащего на моей кровати. Черт. Он пробрался в каждый уголок моей жизни, он везде. Воспоминания еще так живы.

На тумбочке вижу свой паспорт и кошелек.

— Это Глеб передал мне еще неделю назад, — Яна стоит, облокотившись о дверной проем, — Что у вас произошло? На нем лица не было, выглядел уставшим и измученным. Каждый день встречал меня на парковке в надежде, что ты тоже будешь со мной, а когда видел, что я одна, пытался узнать, где ты.

— Ян, не сейчас, пожалуйста.

— А когда?

— Дай мне немного времени. Подбросишь меня завтра?

— А как же сестренка.

Глава 28.

— Останови здесь, дальше пешком дойду, я не готова с ним встречаться сейчас

— Может вам стоит все-таки поговорить? Сколько можно бегать?

— А если бы тебя предал любимый человек?! — я не сдержалась и накричала на сестру. Вышла, хлопнув дверью.

Студенты идут на занятия, кто-то смеется, кто-то еще спит, кто-то учит конспекты, и я, которая так ждала учебы в универе, теперь хочу оказаться как можно дальше отсюда, но я пропустила неделю, а это очень много, теперь мне придётся все отрабатывать.

Сегодня пасмурно, как и мое настроение, одета в черный костюм, худи и штаны, черные кроссовки. Траур блин.

До звонка пять минут. Глубокий вздох, открываю дверь, хорошо, что первая лекция, двигаюсь к нашему месту.

— Луна, Мира! — Лиззи бросается мне на шею и крепко обнимет. — Ты где пропадала неделю? Ты не представляешь, что было! Как ты милая?

— Не надо Лиз. — если скажу еще слово, то разрыдаюсь на глазах у всего потока. Смотрю на подругу, в её глаза, в такие до боли знакомые и похожие как две капли воды как у старшего брата. Не могу видеть ее, потому что от этого больнее, но она не заслуживает моего такого отношения.

— Глеб, он… — кладу указательный палец на ее губы, чтобы замолчала. Она понимает.

— Я не пойду в столовую, но ты если хочешь иди. — я отсиживалась все перерывы в кабинетах и продолжаю делать также.

— Ты не можешь все время прятаться и тебе нужно кушать, ты посмотри, как похудела! И так была крохой, а сейчас совсем тростинка.

— Лиззи, — мы стоим в удаленном женском туалете, здесь почти никого никогда не бывает и сейчас нет, поэтому, когда дверь открывается, что чуть с петель не слетает, я вздрагиваю, но уже знаю кого увижу сейчас, — предательница.

— Прости меня, но ты потом мне еще спасибо скажешь за это. — и она убегает, оставив нас наедине.

Я все также стою к нему спиной, не поворачиваюсь, не могу, боюсь смотреть на него, боюсь, что увижу и не сдержусь, разрыдаюсь или брошусь к нему на шею.

Глеб тоже молчит.

Ну что ты молчишь?!

Чувствую, как меня со спины обнимают такие родные и любимые руки, оборачиваются вокруг талии как лиана. Зарывается волосы у шеи и шумно вдыхает и выдыхает.

Боже, почему так больно? Почему так жжет в груди?

Это невыносимо.

Это когда-нибудь прекратится? Станет легче?

Я не сдержалась, бесшумно плачу, закрываю лицо руками. Глеб разворачивает меня к себе лицом, берет мои руки в свои и целует каждый пальчик с такой нежностью, что я начинаю плакать еще сильнее. Берет мое лицо в свои руки и начинает губами собирать каждую слезинку.

Я умираю, медленно и мучительно, потому что мне нужно это все прекратить, но я не хочу, но и не могу его подпустить! Это убивает.

Сейчас, еще минутку и я уйду. Еще чуть-чуть, вспомнить тепло его рук, сладость его губ, теплое дыхание.

Глеб медленно и аккуратно начинает целовать уголок моих губ, постепенно передвигаясь в середину и вот он