— Что-то мне страшно, а если он не захочет говорить? Если уже слишком поздно?

— Мира, он только этого и ждет, он любит тебя! — поворачиваюсь, делаю пару шагов к нему и тут какая-то рыжуха резво подходит к Глебу, запрыгивает к нему на руки и засовывает свой язык к нему в рот. Я как шла, так и встала на месте, Лиза рядом со мной, в таком же шоке.

Я мать их убью.

Глава 29.

Одна секунда, две, почему он ее не отталкивает?

Три, четыре и аллилуйя! Он стаскивает ее с себя и отшвыривает, что-то ей гневно говоря, размахивая руками, хоть у меня и слух хороший, но из-за громкой музыки ни черта не слышно.

У меня больше нет сомнений в моем мужчине, ему нужна только я, он любит только меня, но эти его бывшие подружки бесят меня. В это время Рома окликает Глеба и указывает на меня.

Глеб разворачивается, его зрачки расширяются, заполняю почти всю радужку, в глазах появляется страх, неуверенность и еще больше злость на эту девку. И у меня тоже, потому что она опять вешается на него и пытается поцеловать.

Ну все блять, с меня хватит!

Пару выпитых бокалов вина придали мне храбрости и подстегнули мою злость на эту общипанную курицу. Больше ни секунды не раздумывая иду к ним. Подхожу и хватаю наглую девку за ее рыжую гриву (ненавижу рыжих!) и оттаскиваю ее от Глеба, а та верещит.

— Еще раз, увижу тебя рядом с ним или с кем-нибудь из них, я повыдергиваю все твои волосы и сломаю твои ручонки, чтобы отпало всякое желание вешаться на чужих парней, а сейчас если у тебя есть хоть капля самосохранения, ты свалишь отсюда до того, как я досчитаю до трех. Один.

— Ненормальная! — как шавка тявкнула и убежала. Остальные стоят ошарашенные и смотрят с удивлением и восхищением. Сама от себя такого не ожидала. Глеб вообще улыбается во все свои тридцать два.

Лыбишься значит?

Разворачиваюсь, чтобы уйти, как он хватает меня за руку и дергает на себя.

— Парень значит? — одной рукой обнимает за талию, второй с нежностью гладит по щеке и заглядывает в глаза.

— Не понимаю, о чем ты…

— Это значит ты меня простила?

— Это значит, что нам нужно многое обсудить.

— Тогда, пожалуй, начнем, потому что я пиздец как хочу тебя поцеловать. — он ведет нас наверх в комнату.

За спиной слышу «ну наконец-то», «давно пора» и все в этом духе. Это вызывает у меня улыбку.

Заходим в комнату, здесь мои вещи, хм, я их здесь не оставляла, приподнимаю бровь в немом вопросе, на что Глеб нагло улыбается и пожимает плечами. Похоже его выдержке сегодня пришел бы конец.

— Что эта за рыжая девка была? Ты с ней спал, да? — с порога нападаю на него, потому что держать все это в себе больше нет сил.

— Да, — закрываю глаза, мне больно, но я сама спросила, — но это было до тебя, точнее, я тогда только с тобой познакомился. После нее у меня больше никого не было кроме тебя.

Обнадеживает, но от этого не менее больно.

— Она решила, что имеет на меня права… Иногда, люди воображают себе лишнего.

— Ты не мог ей нормально все объяснить? — меня это чертовски злит. — Или так понравилось, как она на тебе висла?

— Малышка, она невменяемая, я не один раз объяснял все, но она не понимает. Я люблю ведь только тебя глупышка. И мне нужна только ты. Как ты это не поймешь?! — делает шаг ко мне и заключает мое лицо в ладони.

— Расскажи мне всё. Правду. Без этого никаких решений. — делаю судорожный выдох и мы садимся на край кровати.

— Мой отец — больной ублюдок, ему и отцу Даны важен наш союз, и он пойдет на все ради этого. Его головорезы перехватили меня в аэропорту и вырубили меня, очнулся уже в клетке в подвале собственного дома, тогда отец и сказал, или я выполняю его условия, или он отдаст в жены Лизу не менее ублюдочному Альфе, она бы и года не протянула у него, и еще он угрожал тобой. Мне пришлось пойти на его условия на тот момент, вы обе слишком дороге мне. У меня не было выбора, но как только повернулся случай, мы с Лизой сбежали, и я сразу отправился к тебе, больше я не появлялся дома. Он, конечно, узнал, что ты меня бросила и немного успокоился. Любимая, я и представить не мог что с тобой такое произойдет. Каждый день меня сжирает отвращение самому к себе, что не уберег тебя, не защитил…

У меня не укладывается в голове, как родной отец может поступать так со своими детьми? Он действительно жестокий и теперь понятна реакция Лиззи.

— Я хочу знать, что вы с Гордеем не поделили? Зачем я ему понадобилась?

— Это далеко неприятная история и возможно после моего рассказа ты не захочешь меня видеть.

— Оставь это мне решать.

— Это произошло два года назад. У Гордея была сестра, ее хранили в жены для какого-то Альфы. Условие было одно, она должна была быть девственница. — мне уже не нравится то, что он рассказывает, но делать поспешных выводов точно не собираюсь. — Раньше мы много пили с пацанами, я не отдавал себе отчет, и в один из походов клуб, его сестра прилипла ко мне, ну а я что, пьяный и свободный, молодой и беззаботный, она откровенно соблазняла меня и чуть ли не перед всеми лезла мне в трусы, откровенно предлагала себя, чем я и воспользовался. Она оказалась девственницей, но для меня это не было проблемой. Повеселились, разошлись, но она начала кричать, что ее теперь убьют родители, что я должен взять ее в жены, что она меня давно любит. Я не стал даже слушать. Как я узнал потом, она оказалась сестрой Гордея, до этого я не знал, чтобы переспать с девушкой мне не нужно было узнавать ее родословную. Она покончила с собой, потому что родители обо всем узнали и сказали, что она их опозорила. Мать не выдержала горя и тоже убила себя, отец вскоре ушел следом за своей парой. Гордей убежден, что во всем виноват я. Что из-за