Дыхание Вируса вдруг стало слишком громким. Мой взгляд опустился на потерявшего сознание Эроса. Его раны тоже заживали, но медленно. Куда медленнее, чем раны Вируса. Причиной, возможно, было то, что в черепе старого бога все еще торчала булава.

– Надо бы нам им заняться, – я откашлялась и указала на Эроса.

Мэдокс поднял бровь вверх – его типичный жест.

– Хочешь засунуть его в «Железную деву»? Или ты о чем?

– Нет, я всосу его душу, если, конечно, она у него есть, и отнесу ее в Тартар.

Мэдокс вытянул губы в трубочку и наклонил голову.

– В этом теле тебе не удастся это сделать, – ответил он.

– Значит, мне надо выбраться из этого тела.

– Уверена? Оно стало бы для нас прекрасной маскировкой, если хотим вытащить отсюда твоего синеволосого Пиаса. Кстати. А почему у него синие волосы?

– Не знаю. Когда я с ним познакомилась, они уже были такими.

– Странная вселенная.

– Ты это уже говорил.

– И что?

– И что что?

– И что мы будем делать с Эросом?

– Я не знаю.

– Ты можешь уничтожить его разум, и тогда одной проблемой меньше. В безмозглом режиме он нам никак не сможет навредить.

Я удивленно захлопала глазами, услышав это предложение.

– Уничтожить его разум? Это как?

Мэдокс закатил глаза и театрально поднял руки.

– Ты хоть что-то вообще знаешь о своих силах? Такое чувство, что ты с их помощью можешь только яйца варить.

– Я могу варить яйца? Это еще как?

Он раздраженно посмотрел на меня.

– Мне правда надо сейчас отвечать на этот вопрос?

Я прикусила губу и с извиняющимся видом пожала плечами.

– Я думала, что могу только сводить всех с ума и поглощать души.

– Принцесса, это только вершина айсберга. Ты же богиня хаоса! Ты можешь горы сворачивать, если захочешь!

– Во время секса я действительно умею это делать.

– Во время чего?

– Во время се… ой, забудь.

– Во имя вонючего Аваддона! – Мэдокс посмотрел на меня в ужасе и вздрогнул. – Я не хочу знать, что моя маленькая сестренка занимается сексом! Мне уже достаточно того, что в этом мире ты блондинка, – он в шоке взглянул на мои волосы.

Я улыбнулась, отталкиваясь от края дивана.

– Что ж, как можно уничтожить разум?

Мэдокс слез с дивана и сел на корточки рядом с Эросом. Он одним рывком вытащил булаву из головы бога. На пол тут же упали обломки костей и еще какие-то куски, которые мне не хотелось бы рассматривать. Эрос застонал.

– По сути, все, что ты должна сделать, – проникнуть в его разум и раздавить. Как помидор, – он показал движение кулаком.

– Я это умею?

– Это как будто разжижить мозг.

– Это омерзительно.

– Это полезно! Особенно в бою, когда у противника не осталось души, которую могла бы поглотить, – возразил Мэдокс. – Надо поупражняться, но зато ты сможешь одолеть противника со слабым ментальным барьером, и пальцем не пошевелив.

– Я должна только влезть в его голову?

– И не забыть раздавить мозги. Правда, надо выбраться из тела Адониса для начала.

– Разумеется. Как помидор. Кетчуп. Поняла, – пробормотала я, сосредотачиваясь.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы пробудить магию в венах и вырваться из тела Адониса. Я туманом из частичек приземлилась на пол и с тянущим ощущением начала снова собираться воедино. Адонис упал на пол и застонал, мне нужно действовать быстро, пока он не проснулся. Клетка за клеткой тело возвращалось в прежнюю форму. Кости составили скелет, затем мышцы и сухожилия создали структуру. Пустоту заполнили пульсирующие органы, и я вернулась в тело, сделав хриплый вдох.

– Все нормально? – поинтересовался Мэдокс, на всякий случай державший Адониса.

Я шаталась, но все же кивнула, прежде чем сосредоточиться на Эросе, лежавшем на полу. Только один его глаз был невредимым: он смотрел так, будто я была самим дьяволом. Он беспокойно дышал, и я слышала, как кровь булькает в его легких. Мне почти было его жаль. Но только почти. Я схватила его за подбородок и заставила посмотреть мне в глаза. Уставившись в его зрачок, я почувствовала разум. Он пульсировал вокруг меня, и, как и в случае с Адонисом, вместо сияющей электричеством души, которую я могла бы вобрать, меня окутали темнота и гниль. Внутри Эроса не было ничего, кроме сумасшедших мыслей и инстинкта самосохранения, который выглядел как что-то грязное.

Я сжала воображаемыми пальцами его отвратительные склизкие внутренности. Там действительно больше не было души. Только жалкие сгнившие отходы. Эрос, извиваясь подо мной, открыл порванный рот и укусил меня. Я выругалась, когда боль пронеслась по руке, и рефлексивно сильнее сдавила его своей магией. Глаза бога вылезли из глазниц, пена проступила на губах, и он задрожал, словно в эпилептическом припадке. Я услышала звук, похожий на треск упавшей на пол дыни.

Три секунды. Мне потребовалось всего три секунды. Его тело было все еще там, но он смотрел в пустоту. Я в ужасе отдернула руки, тяжело дыша, а по моему лбу стекали капли пота.

– Это было как-то слишком легко, – вздрогнула я.

Мэдокс глядел на меня с непроницаемым выражением лица.

– Ты – богиня хаоса. Твои способности могут быть как прекрасны, так и ужасны.

Я неуверенно посмотрела на него. Он только что показал мне сторону, которую я вообще не хотела бы открывать. Было противно от самой себя.

Стоны Адониса заставили нас вздрогнуть. Он приходил в сознание. С трясущимися коленями я упала рядом с Мэдоксом и закрыла глаза. Сделав глубокий вдох, я позволила магии высвободиться и почувствовала, как душа снова расщепляется. Она медленно выходила, пока не перешла через определенную границу, на которой тело вцепилось в нее. Оно дернулось, а затем последовало за душой и тоже растворилось в воздухе. В следующее мгновение я снова погрузилась в Адониса, заполнила его голову, надела кожу, словно пальто, прежде чем снова выдохнуть воздух. В этот раз уже другими легкими.

– Отлично сработано, – пробормотал Мэдокс.

Я лишь устало кивнула и попыталась сосредоточиться на том, чтобы не падать в обморок.

– Ух ты, у меня болит череп…

Я испуганно подняла взгляд. Вирус ворчал, усаживаясь на диван, и выглядел как птица, выпавшая из гнезда. Волосы торчали во все стороны, и он хлопал глазами, пытаясь сморгнуть боль и сон с опухшего лица.

Я бросилась к нему, присела на корточки и нежно взяла за руку.

– Эй, Ви. Как твои дела?

Он сразу же отшатнулся от меня.