– Я же сказала, они придут сюда, – торжествовала Персефона. Она, как и всегда, выглядела так, словно сошла с обложки «Флоры и Фауны» – так назывался Vogue для природных богов. Шелковое зеленое платье ниспадало по ее длинным смуглым ногам, а распущенные волосы волнами опускались до талии. Противный плющ и другие растения, словно змеи, ползли по ее коже.

– Дерьмо! Отстой! Черт!

Значит, я могла и ругаться, и задыхаться одновременно.

Персефона сморщила нос и посмотрела мне в глаза. Одна ее бровь весело поднялась.

– Как я посмотрю, ты все такой же невоспитанный выродок, Ворриор! – поприветствовала она меня.

Вот так меня и узнали в другом теле. Как только она… мне в голову пришла мысль. Возможно, после того как заметили наше исчезновение, они посмотрели записи с камер наблюдения, которые висели повсюду. Дерьмо. Надо было догадаться.

– Как. Я. Посмотрю. Ты. Все. Такая. Же. Старая. Сволочь, – задыхаясь, ответила ей. Я могла и лучше, но все же.

Персефона оскалила зубы, и плющ еще сильнее сдавил Мэдокса. Он завизжал и панически замахал крыльями. Зевс тем временем весело хохотал, глядя на меня, а я поглядывала в бездну позади нас.

– Ну нет, ты что! Мы не хотим отправлять тебя туда, откуда ты с таким большим трудом выбралась, дитя мое, – дружелюбно сказал он, подавая Персефоне знак, после чего ее щупальца устремились вперед, словно дрессированные собаки. Они сдавили нас с Вирусом быстрее, чем мы могли бы произнести слово «гербицид».

– Восхитительно! – пробормотал Зевс. Отец богов встал передо мной на колени и посмотрел так, будто я была каким-то странным жуком. – Как ты это делаешь, девочка? – с любопытством спросил он. – Ты выглядишь как Адонис. Хотя нет. Ты и есть Адонис, не так ли? Ты вселилась в него, как паразит? Но запах… – он сделал глубокий вдох и криво улыбнулся. – Его ты изменить не можешь. Так я тебя и узнал. Но ход однозначно хитрый! – он щелкнул меня по носу и выпрямился. Я слышала, как хрустнули при этом его колени. Видимо, они болели, но на лице не дрогнул ни один мускул.

– А ты, сын мой! – он обратился к Мэдоксу, который безуспешно боролся с опутавшими его растениями. – Я думал, ты умер. Подозреваю, ты пришел из другого измерения, которое любезно вернуло нам этих трех мерзавцев. Должен признать, за свои годы я уже многое пережил, но никогда не было такого, чтобы во время игры в гольф в пустоте образовался временной разлом. А черноволосая красавица оказалась Ворриор, дочерью Афродиты. Она твоя сестра, правда? К сожалению, твоя копия в этом мире погибла, насколько я знаю. Жаль, очень жаль. И вдруг чудесная сестра притаскивает нам другую дочь Афродиты! Только блондинку! – он громко рассмеялся. – И еще и моего сына-неудачника! Вот бывает же! Еще и брата своего в женском обличье увидел! – он засмеялся еще громче.

Мэдокс с мрачным видом уставился в ответ, а Персефона задумчиво посмотрела на своего сына.

– Он так на него похож, – пробормотала она, нежно убирая с его лица прядь волос.

Мэдокс сердито замычал.

– Материнская любовь, – вздохнул Зевс. – Как жаль, что нам придется его убить.

Персефона опустила руку и тоже вздохнула.

– Ну что же, – откашлялся Зевс. – Время не ждет. Нам надо прояснить пару вещей, пришлось даже отложить встречу с Герой. Очень неприятно. Как думаешь, остальные уже на месте?

Персефона кивнула.

– Идеально. Просто прекрасно. Так хорошо, когда все отлажено, – он довольно хлопнул в ладоши, и туман у его ног поглотил нас. У меня перед глазами вдруг все стало белым, и я зажмурилась, в ушах гудело, а в следующее мгновение мы оказались посреди поместья Аида.

Я лежала на спине и смотрела на разрисованный потолок, рядом сидели Вирус и Мэдокс. Как заключенные перед расстрелом.

При виде кучи богов подземного мира, которые стояли в холле и ждали, у меня перехватило дыхание. Чего они ждали? Нас? Господи! Надеюсь, что нет.

– Как хорошо, что мы все смогли здесь собраться. Как видите, нам удалось поймать беглецов. Так что можно наконец-то выключить эту ужасную сигнализацию! – захихикал Зевс.

В поместье его почти не было слышно, но Персефона все же кивнула и подала остальным знак.

Магия засверкала вокруг ее пальцев, и гул тут же затих. Я беспокойно огляделась. Позади Зевса, скрестив руки на хрупкой груди, стоял Харон, божественный перевозчик. Его темные глаза, которые никогда не моргали, были направлены на отца богов и полны презрения. Рядом с ним к стене прислонился Танатос. Никогда его не любила. Старый сыч, который всегда сидел на своей веранде, жевал табак и держал нас, детей Аваддона, в страхе с помощью дробовика.

Рядом с ним стоял мой отец. Аид. Который, казалось, постарел на много лет. В его черных волосах блестела седина, а вокруг рта виднелись морщины. Он стоял сгорбившись, будто так было удобнее.

Я внимательно на него посмотрела. Что-то показалось странным. У него что-то болело? Кажется, чего-то не хватало, но чего? Ой. Его крыльев. Куда они делись?

Меня вдруг осенило: я вспомнила, как, давясь и задыхаясь, выплевывала в Тартаре остатки души Аида. Это все произошло слишком быстро, и я не успела рассмотреть, что выплюнула, но если это были крылья Аида… я вздрогнула.

– Долго еще? – прервал мои размышления чей-то раздраженный скрипучий голос. А это еще что такое? Что, черт подери, в адской прихожей делала Глэдис?

– Мы же только начали, Ата, дорогая! К тому же нашлась замена, она выручит тебя на работе на пару часов.

Глэдис – нет, Ата. Та самая Ата? Богиня бедствий? – поморщила свой острый нос, раздраженно терзая кружевной воротник своего розового свитера. На ней также была шотландская юбка со складками, из-под которой выглядывали серые морщинистые колени и зеленые ортопедические туфли на ногах. Выколите мне глаза! Кто-нибудь, выколите мне глаза!

– Опять эти практиканты! – с презрением ответила она. – Ненавижу практикантов! Вечно устанавливают какие-то обновления на компьютер, и я больше ничего не могу делать!

Арес, бог войны и последний бог в рядах этой оживленно беседующей компании, закатил свои черные глаза. Ростом он был выше двух метров и выглядел бы весьма впечатляюще, если бы не живот, свисающий на его ремень. Бог потел так, будто находился в сауне, из-за чего на ткани вокруг подмышек были пятна, опускавшиеся до самого живота.

– Не начинай, Ата! Ты и сама когда-то была практиканткой, позволь тебе напомнить!

– Какая бессовестная ложь! – прошипела Глэ… вернее, Ата. – Мне никогда не нравилось варить кофе и систематизировать файлы! Я была сразу ассистентом адского чистилища!

– Ты была неоплачиваемой практиканткой, убила своего босса и с тех пор сидишь на этом месте, потому что боишься, что у тебя его отберут! – прорычал Арес.

– Ты ходишь по очень тонкому льду, толстяк! – ядовито ответила Глэ… Ата. Черт подери, она навсегда останется для меня Глэдис.