— Сирена принесла, — Джер проследил за моим осознанным взглядом и потряс накидкой, откинул её на спинку потёртого кресла. — Как ты себя чувствуешь?

В голове гудело, тело не слушалось, язык казался раздутым, как голова икша. И сильно, до рези в глазах, болела и чесалась рука.

— Как будто накануне сразилась с полчищем грязекровок, — прохрипела я и поднялась на локтях, чтобы получше разглядеть комнату.

Комнатой это назвать было нельзя: помещение отделялось от соседнего только белыми шторами, поэтому суетливая работа целительниц была прекрасно слышна. Для факультета Девейны наступил горячий вечер, и целительское крыло грохотало тележками, инструментами, звенело воззваниями на десятки женских голосов. Единственная узкая кушетка, на которой я лежала, стояла у вполне широкого окна, сквозь который лился скудный свет от ранних звёзд. Значит, следующий день ещё не наступил. Хорошо.

— Поздравляю с третьим порядком склонности Ревда, студентка Горст, — Джер хотел напоить меня, но я выхватила из его рук глиняный стакан. — Без него закрыть такой земной разрыв точно не вышло бы.

В стакане оказался полюбвшийся мне уже айвовый сок, и я жадно напилась, ощущая лёгкое прибавление сил.

— Спасибо, — поблагодарила я одновременно за напиток и за поздравление. — Ты ведь сказал, что я справлюсь. Я не могла подвести своего магистра!

Гордо выпрямилась, скинула белую простынь. От подъёма закружилась голова, но я крепко зажмурилась на пару секунд, схватившись руками за край матраса. Ментор улыбнулся, взял меня за подбородок и провёл большим пальцем над верхней губой, стирая остатки сока. Это прикосновение показалось мне очень интимным, и я вспыхнула, согреваясь. Подалась ближе к нему, но Джер сразу же переменился, разрушая короткий миг нежности.

— А теперь расскажи мне, почему вы сразу не подожгли сигнальный шнур? — как-то укоризненно спросил ментор.

Неужели он думал, что я по собственному желанию бросилась в отчаянный бой, не подумав? Это ведь было совсем на меня не похоже! Я рывком вылила остатки сока в горло. Ладно, это было на меня похоже. Но сейчас вина за произошедшее лежала точно не на мне.

— Мы пытались, — вспомнила я, как икша медленно кружили вокруг краснющего Нивейда. — Но Малкер подвёл своего магистра, в отличие от меня. Этот бездарь не смог зажечь шнур, а про фонарь мы сразу не догадались.

Ментор кивнул, будто другого ответа от меня и не ждал.

— За лето икша стало гораздо больше, — он отошёл и отвернулся, сцепил руки в замок. — Мы будем обсуждать эту вылазку у Надалии, но, думаю, для второкурсников это было последнее выездное занятие. Они становятся слишком опасными. Вы чуть не погибли.

— Это всё Малкер! — вспылила я, осторожно потирая руку. — Если б не он, всё бы сложилось по-другому! Почему из-за одного нытика нужно наказывать весь курс? Это несправедливо! Я же справилась, Джер!

— Многие студенты почитают это за благо, а не за наказание, — Джер подошёл ближе. — Ты не просто справилась, Юна. Ты спасла жизни всей своей группе. Но в то же время ты просто сделала то, чего от тебя ждали.

На короткий миг мне стало обидно, но Джер прижал мою голову к своему животу, и я крепко обхватила ментора руками. Сразу же зашипела от боли: покрасневшее предплечье как будто ошпарили кипятком.

— Фаренсис наверняка догадывался о способностях Малкера, — пробурчала я. — Он нарочно назначил его в мою группу, чтобы навредить мне. Хотел от меня избавиться!

— Это было не только его решением, — заявил Джер, поглаживая меня по волосам. — Мы заранее распределили группы, с некоторыми поправками на месте. В каждой было по одному сильному боевому магу, способному действовать в критической ситуации и принимать решения в случае, если что-то пойдёт не по плану. Догадываешься, кто этим магом был у вас?

— Я? — пискнула я севшим голосом и задрала голову, чтобы заглянуть в глаза Джера.

Подбородок упёрся в живот ментора, и от этого почему-то стало неловко. Я даже не почувствовала, а каким-то обострившимся чутьём ощутила, как напряглись его мышцы под тонкой тканью сорочки. Но он никак не выдал этого, только убрал руку с моей головы.

— Ты, — ментор криво улыбнулся и щёлкнул меня по носу, как маленького ребёнка. Но тут же посерьёзнел. — Магистр Калькут обещала прислать целительниц, — он отцепил мою повреждённую руку и осторожно осмотрел её. — Пойду потороплю её и поднимусь к Надалии, а то там меня уже заждались.

Без объятий Джера я почувствовала себя голой. Обида на мир вдруг прорвалась громким всхлипом и острой болью в сердце, виски покрылись испариной. Я растерянно стиснула сорочку на груди, часто задышала. Даже немного забеспокоилась, но вовремя вспомнила, что это обычные последствия лауданума.

— Не забудь надеть накидку, — кинул на прощание Джер, отодвигая занавеску, которая здесь служила и стеной, и дверью одновременно. — На улице холодно, а твой организм очень ослаблен опустошением магической памяти.

Я только и успела кивнуть ему в ответ прежде, чем осталась одна. Но не расстроилась, даже наоборот: Джер был рядом всё время, пока я была в отключке! Не оставил меня одну, не сплавил целителям, а сидел и ждал, пока я очнусь! Кушетка, на которой я сидела, оказалась очень высокой, и я легко помахала ногами в воздухе. Ещё один побочный эффект лауданума — приподнятое настроение и ощущение собственного всесилия — отлично скрашивали моё одиночество и отвлекали от боли в руке.

В единственном потёртом кресле кучей громоздились мои вещи — чёрный Карнеум, пустой колчан, кожух с Каасом, сапоги, песочный тиаль, рваная куртка и принесённая Сиреной накидка. Губы сами собой разъехались в улыбке. Моё самочувствие всё-таки небезразлично серебристой лилии! Да я сегодня просто центр вселенной!

Посидев ещё немного, я спрыгнула, зашаталась от слабости, но поймала равновесие и принялась возвращать свою экипировку на место. Если целители не идут ко мне — пойду поищу целителей сама! Пострадавшая кожа навязчиво горела и, по-моему, состояние её ухудшалось. Пока шнуровала сапоги, снова закружилась голова, и я всё-таки ненадолго присела в кресло. Благо, хоть одежда была на мне. Накидку надевать не стала, а только накинула на голову капюшон и вышла.

За занавеской оказалось людно. В узком больничном коридоре сидели наименее пострадавшие боевые маги с мелкими ранениями и ожогами. Меня встретили гробовым молчанием, но в любопытных взглядах я читала скандирование «ЮНА!» в честь своего безоговорочного успеха. Должно быть, наша битва стала главной темой вечера. Деловитый рудвик в чистом переднике налетел на меня, и даже позволил себе ругнуться. Но как только поднял круглые глаза — сразу осёкся и попятился, наощупь поднимая упавший чепчик.

На ходу я заглядывала почти за каждую занавеску, надеясь найти магистра Калькут или свободную целительницу. В ограждённых тканью комнатах маги Девейны суетились над раненными бойцами, взывали к богине, с шумом отрывали бинты, увлечённо слушали рассказы своих пациентов. За одной из штор обнаружился Малкер, над которым трудились сразу три целительницы. Щеки неудачливого мага огня порозовели, и он даже шутил, судя по смеху окруживших его девушек. Вмешиваться в его фальшивый триумф я не стала, просто осторожно двинулась дальше. Увы, везде служительницы Девейны были заняты делом, а их магистр, как назло, словно сквозь землю провалилась.