− Это хоть какой-то шанс, − опустила глаза Алиса. – Можно ещё произнести какие-нибудь слова, − её голос дрогнул.

− Клятву, − уточнил Стас. – Клятва на крови очень серьёзная вещь, Мари-Алиса. Только я слышал, что надрез делают на ладони.

− Нет, пусть будет на пальце, − упрямо наклонила голову Алиса.

− А ты не боишься, что после клятвы мы всегда с тобой должны быть вместе?

− А ты?

− Если бы я боялся, я бы не оказался здесь.

− А если бы я не верила, что любовь самое главное в жизни, я бы тоже не оказалась здесь.

− Ну, выходит мы оба сумасшедшие, − заключил Стас. – Я люблю тебя, Мари-Алиса и клянусь всегда любить твою душу, в каком теле она бы ни была. – Он взял нож и надрезал в том месте, где должно быть обручальное кольцо. Сразу выступила кровь, казавшаяся очень тёмной. Стас чуть сдвинул брови. – Осторожнее, щиплет.

− Подожди, сейчас пожалею, − Алиса взяла нож и провела им по своему пальцу, чуть сморщившись от боли. − Я люблю тебя, Николаша-Стас и клянусь всегда любить твою душу, в каком теле она бы ни была.

Стас взял её руку и слизнул появившиеся капельки крови, Алиса в ответ сделала тоже самое, ощутив солёный металлический вкус.

− Мы родные теперь, да?

− Да, милая, навсегда и везде, где бы мы ни были. Что бы ни случилось.

Они перевязали друг другу пальцы бинтом, который Стас нашёл в шкафу.

− Похоже, мы теперь женаты, − засмеялась Алиса. – Только кольца у нас марлевые.

− Тогда: совет, любовь и горько! – его глаза озорно сверкнули, и он запечатлел на губах Алисы долгий поцелуй.

Алиса подумала, что не будет больше ревновать его к Анне. Казалось, этот ритуал, которые многие бы осудили, дал им надежду на непонятное их будущее.

− А что ты теперь будешь делать с этим? – Стас посмотрел на обручальное кольцо на столике.

− Сейчас увидишь, − Алиса надела кольцо на левую руку. – Вот тут ему и место. Левый палец тоньше.

− А что ты скажешь мужу, если вернётся?

− Знаешь, мне кажется: мы больше не увидимся. Что-то с нами произойдёт.

Когда Алиса ехала домой, кровь проступила через бинт и светлую замшевую перчатку, но она только улыбнулась и погладила пятнышко. Стасик-Николаша, ты теперь мой навеки.

Когда Алиса шла в свои комнаты, выбежала взволнованная Дуняша.

− Мария Алексеевна, вы уже знаете?

− Что именно?

− Император наш, Александр первый, скончался в Таганроге, − девушка перекрестилась.

Ну вот и случилось, подумала Алиса. Смутные денёчки, во время которых начнут действовать декабристы. Не упустят этот момент.

Алиса посмотрела на Дуняшу.

− Откуда узнала?

− От Григория, денщика князя Ковалёва. Он со службы вернулся. А я в магазин к галантерейщику ходила, пока вы отъезжали. Ну, мы и встретились случайно. Он сказал мне и быстро на квартиру к князю побежал.

Интересная выходит история, слуги знают больше нас, и меня это уже не удивляет, подумала Алиса, опускаясь в кресло.

− Что же теперь будет, Мария Алексеевна? Тело-то императора в Москву повезут. Кто же у нас будет теперь вместо него? И завещания вроде нет.

− Посмотрим, Дуняша. Кто-нибудь да будет. Престол без царя не останется.

Во всяком случае, раньше семнадцатого года, подумала Алиса.

Если бы на престол взошёл Константин, то никакого восстания могло и не быть. Да только вот вряд ли они с Николашей могут на это повлиять. Слишком мелкие сошки, несмотря на знание прошлого.

− А как там Петруша?

− Ой, совсем забыла сказать, Мария Алексеевна. Всё о Вас спрашивает. Вы с ним поиграть обещали в солдатики. Нянька уж сладить с ним не может.

Алиса посмотрела в зеркало. Причёска оставляла желать лучшего. Тут и там выбились прядки. Дуняша, наверно, заметила. Алиса встала.

− Я обещала ему. Пойду, поиграю.

− Он всех солдатиков расставил, − улыбнулась Дуняша. − И сидит возле них. Ужинать отказался.

− Уже иду, − Алиса заправила локон за ухо. Хотелось вытащить все шпильки, но, наверно, княгине не пристало ходить по дому с распущенными волосами. Да и лучше поспешить к Петруше.

Никогда в жизни не играла в солдатики, думала Алиса, идя в детскую. Надеюсь, у меня получится, и Петруша останется доволен.

После смерти императора Петербург изменился. Окутанный тишиной, под серыми облаками и ледяным ветром, город заставлял скорбеть своих жителей, независимо от их желания. Театры закрылись. Дамы оделись в траур. Уныло перекликались колокола. Согнувшись от холода, люди спешили домой, чтобы согреться в тепле домов и ласке родных. Алиса, одетая в чёрное платье, бродила по дому, не зная, чем заняться. Хотелось с кем-нибудь поговорить, но в огромном особняке остались лишь слуги и дети. От Андрея не было никаких вестей, а сейчас Алиса предпочла бы его общество одиночеству. Девушка отпустила Дуняшу и уселась в кресле качалке поближе к ярким огонькам камина.

Россия, в том числе и сам Николай, присягнули Константину, его именем подписывались указы. Со дня на день ждали его самого, но он не приезжал. Началась гонка фельдъегерей из Петербурга в Варшаву и обратно. Николай просил Константина сесть на трон, тот отказывался. Народ шутил: «Корону подносят как чай, а никто не хочет».

Когда на другой день после присяги Алиса прогуливалась по Невскому, заметила в окне магазина портрет императора. Остановилась, рассматривая. Нос Константина выглядел курносым, голубые глаза казались мутными, насупленные брови выражали тревогу. Вряд ли от него был бы толк, подумала Алиса. Николай по сравнению с ним казался красавчиком. Дамы называли его Аполлоном Бельведерским. Если бы только ни его взгляд. Алиса передёрнула плечами, вспомнив их разговор на балу. К счастью, никаких доносов от неё не требовали. Да и что она могла знать, когда Андрей уехал?

Пошёл снег. Крупными хлопьями он выбеливал чёрные одежды прохожих, закрывая собой серые облака. Алиса подняла лицо, белый цвет был кстати. Питер устал от скорби и неопределённости.

− Княгиня, Репнина, если не ошибаюсь, − прямо перед ней выросла мужская фигура в форме с лихо закрученными усами. Офицер приподнял треуголку. Поклонился. Лоб скрывала повязка. – Нас представляли друг другу.

Алиса склонила голову. Тот самый Якубович, которого подозревал её муж. Интересно, Рылеев прочитал письмо? Меньше всего, она хотела бы общаться с этим героем. А этикет обязывал.